Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [148]
2. Подруга Франца Иосифа
В конце восьмидесятых годов, незадолго до смерти Рудольфа, Елизавета оказала особенную услугу своему мужу: она нашла для него занимательную подругу, молодую, красивую актрису Бургтеатра, Катарину Шратт[477].
Франц Иосиф восхищался Катариной Шратт, увидев ее на сцене, и она была ему представлена. Елизавета поощряла контакт, пригласив художника, который должен был написать портрет Катарины и потом пригласила с собой императора понаблюдать за сеансом. Через три дня Франц Иосиф написал госпоже Шратт, что он благодарит ее за то, что она позировала для картины, и просил ее принять небольшой знак уважения: кольцо с изумрудом.
Госпожа Шратт была действительно достойным любви человеком. Она не была ослепительной красавицей, но очень привлекательной, веселой, сердечной и естественной, способной утешить: короче, она была очаровательной особой, которая могла обаятельно смеяться от всей души. Она не была особенно хорошей актрисой, потому что она всегда играла сама для себя, но у нее была красивая роль и целая толпа поклонников.
Францу Иосифу было 55 лет, когда он познакомился с ней. Их типично венская любовная связь — осеняя, сдержанная и тайная — длилась 30 лет, до самой его смерти. В те времена телефон еще не заменил письма, и оба писали почти ежедневно, если они не виделись. Хотя Франц Иосиф в своих письмах к ней признавался, что он ее «очень любит навеки», и что он ужасно о ней скучает, он все же постоянно обращался к ней на «Вы» и подписывался: «Ваш преданный Франц Иосиф» или просто: «Ваш Франц Иосиф».
Катарина приходила иногда на раннюю мессу в дворцовую часовню, где они могли видеть друг друга. Однажды, ранним утром в феврале, она потеряла сознание в капелле на глазах у императора, который, однако, в этом общественном месте не мог спонтанно поспешить на помощь, как обыкновенный любовник.
«Как Вы могли, — писал он ей на следующий день, — прийти в церковь в такой ранний час и при такой холодной погоде. Вы вообще требуете от себя слишком многого. Вы действительно не должны были в это время года так рано приходить в церковь, и как бы я не был счастлив знать, что Вы там, потому что нельзя сказать, что я «видел» при царящем там сумраке, все же мне гораздо важнее Ваше здоровье, которое Вы должны пощадить».
Император не решился приблизиться к ней на балу в танцевальном зале Хофбурга: «Однако же, я должен был бы пробиться сквозь окружающих Вас людей, в то время, как со всех сторон за тобой наблюдают через оперные бинокли и повсюду шныряют гиены из прессы, которые подхватывают каждое слово, которое произносишь. Впрочем, о чем мы могли бы там поговорить? Я боюсь, что Вы сердитесь на меня за то, что я не приблизился к Вам, и только Ваше письмо успокаивает меня, у меня отлегло от сердца…».
Вскоре актриса стала посещать императора два или три раза в неделю в императорском дворце Хофбург. Часто она приходила после репетиции в театре на маленький полдник с императором, или просто составляла ему компанию, сидя возле его письменного стола и оживленно болтая во время его скромной трапезы. Чтобы продемонстрировать, что ее посещения одобрены императрицей, она обычно до того наносила короткий визит ее придворной даме.
Дочь Франца Иосифа, эрцгерцогиня Мария Валерия, которая тогда еще не была замужем, писала в своем дневнике, что они часто обедали вчетвером: отец, мать, госпожа Шратт и она. Валерию мучительно задевала эта полюбовная сделка, ее мать находила, что это «уютно».
Вне сомнения, этот любовный треугольник был одним из самых необычных в истории императорских домов. Обе женщины — императрица и актриса — испытывали друг к другу подлинную симпатию. Казалось, словно они поменялись ролями, которые они играли в жизни императора. Франц Иосиф продолжал относиться к своей супруге с той бурной симпатией, которую испытывает мужчина к обманчивой возлюбленной, которая снова его избегает. В то же время, он любил госпожу Шратт с той сердечной нежностью, которую испытывает мужчина к своей славной и достойной любви жене.
Катарина Шратт заботилась о нем достойным восхищения образом и осыпала его прелестными маленькими знаками внимания. Если он был подавлен, она приносила ему букетик клевера, в один из морозных мартовских дней она обрадовала его свежим букетом фиалок. Перед выходом она поправляла ему шляпу и не забывала снабдить его любимыми гаванскими сигарами, которые он из экономии неохотно покупал для самого себя. Она распорядилась, чтобы в спальне для него держали наготове бутылку шампанского и небольшую закуску, когда он поздно возвращался с официальных мероприятий. Она велела сшить для него теплую накидку, которая висела вблизи дверей, ведущих в апартаменты императрицы, потому что Елизавета держала летом и зимой окна открытыми, а ее муж всегда мерз, когда он входил в ее покои.
Катарина была, не в последнюю очередь, хорошей слушательницей и тайны Франца Иосифа были надежно сохранены.
Он со своей стороны благодарил ее по-царски. В материальном отношении он заботился о ней скромно и подчеркнуто по-отцовски: в ее дни рождений и именин он давал ей в подарок деньги, так же, как и своим собственным детям.
