Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [124]
Врачи объявили, что он не сможет иметь детей, а он совсем и не хотел жениться. Во время несчастного случая на охоте, который едва не закончился трагически, он был ранен в руку, по-видимому, его расторопным юным племянником, сыном Наполеона, герцогом Рейхштадтским. Одаренный племянник, который был отстранен от престолонаследия, может быть, тем самым поддался бессознательному желанию убить; много лет спустя, перед смертью, он говорил с огорчением о «преступлении», которое он совершил.
Итак, Францу Карлу[420], младшему брату Фердинанда, досталась задача обеспечить наследниками правящий дом. Он не был ни эпилептиком, ни слабоумным, но его никак нельзя было назвать особенно способным. К счастью, ему нашли разумную жену: красивую баварскую принцессу Софию[421], младшую сводную сестру императрицы Каролины. Сложные родственные отношения императорского дома привели к тому, что две сводные сестры, в конечном счете, делили Хофбург: одна в роли свекрови, а другая в роли невестки.
Это не была женитьба по любви, да, едва ли было что-то, что внутренне связывало обоих партнеров друг с другом. Муж Софии был невыносимо скучным. Единственное, что могло бы придать такому супружеству определенное содержание — а именно, потомство — долгое время не появлялось. Даже надежда на детей омрачалась невысказанным страхом перед эпилепсией. София написала матери испуганное письмо, после того, как она присутствовала при приступе эпилепсии своего шурина Фердинанда.
Но София была умной, одаренной, с сильной волей и способностью ясно мыслить. Она была полна решимости в этой ситуации сделать все, что в ее силах. Она добилась того, чтобы ее нерадивый муж, который не знал, как убить время, хотя бы имел право принимать участие в заседаниях совета министров. Но она боялась, что он все время будет говорить о неудачах и поэтому тайно затыкала уши, когда он по вечерам рассказывал ей о событиях дня — так она писала своей матери — «потому что я опасаюсь услышать что-нибудь неприятное».
София умела занять себя: она изучала придворный церемониал и вскоре овладела правилами этикета лучше, чем ее родственники Габсбурги. Она предавалась своей страсти к театру, которая отчасти позволяла дать волю ее неудовлетворенным романтическим чувствам. И, в конце концов, она подружилась с двумя молодыми людьми, которые были гораздо красивее и веселее, чем ее скучный муж. Живущий в изгнании шведский принц Густав Васа, ежедневно навещал Софию, пока придворные сплетники не начали шептаться.
Вторым другом стал племянник ее мужа — герцог Рейхштадтский, на шесть лет моложе ее, который превратился в очаровательного, бойкого, многообещающего молодого человека; правда, никто не знал толком, что с ним делать. Бурбоны во Франции настаивали, чтобы император помог юноше стать священником, потому что они надеялись таким образом надежно удерживать его подальше от политики. Его тетя Леопольдина, которая всегда называла его «мое сокровище», написала из далекой Бразилии письмо своему отцу, в котором она протестовала против этого. Его дядя, добрый, либеральный эрцгерцог Иоганн[422], настойчиво просил императора предоставить юноше полнейшую свободу.
Между тем, юный герцог Рейхштадтский наслаждался жизнью в полной мере: он смеялся и шутил, ездил в театр с Софией и сильно флиртовал с ней, за что она не допускала его к себе. Иногда у него были необъяснимые приступы болезни: высокая температура. София навещала его и заботилась о том, чтобы он принимал лекарства.
София во всех своих занятиях никогда не забывала о своей собственной выгоде. Она превосходно сумела расположить к себе свекра, императора Франца, благодаря тем маленьким любезным знакам внимания, которые так приятны стареющему мужчине, когда их оказывает красивая молодая женщина. «Я бросилась ему на шею и целовала и сжимала его с такой силой, что удивительно, как добрый император остался цел», писала она своей матери.
«Добрый император» с нетерпением ждал одной новости, которая запаздывала, о том, что скоро ожидается наследник трона. Слезы наворачивались ему на глаза, когда он видел своего невзрачного сына Фердинанда, шаркающего по коридорам Хофбурга или замка Шенбрунн, подпираемого и подталкиваемого адъютантами, или когда он слышал, как сын бормотал искривленным эпилепсией ртом, пару беспомощных слов.
София тоже больше всего на свете хотела ребенка, но только после шести лет замужества в 1830 году она родила своего первого сына — Франца Иосифа[423].
Это рождение в замке Шенбрунн было событием, взволновавшим весь мир. Боли продолжались два дня и две ночи, и все это время в приемной и в спальне толпилось множество родственников и придворных. В часовне были выставлены святые дары, день и ночь перед ними молились. Два дня и две ночи никто не смел уснуть, в крайнем случае, короткий отдых на диване в одной из многих комнат, прилегающих к круглому залу, из которого слышались крики роженицы и озабоченные возгласы акушерки. Наконец, 18 августа появился наследник, толпа рассеялась, а сестра Софии написала домой: «Боже милостивый! Это были сорок три ужасных часа, проведенных в смертельном страхе и все мы разбиты. Крестины будут проходить сегодня в 6 часов, и все мы будем выглядеть, как привидения в парадной одежде».
