Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [10]

Драгоценный наследник Габсбургов, Филипп, был крещен очень пышно. Его бабушка, Маргарита Йоркская, держала его над чашей с водой и оттого, что король Франции распускал недобрые слухи, согласно которым младенец на самом деле был девочкой, крестная вынесла его на балкон дворца, распеленала его и показала собравшейся толпе, чтобы все могли видеть, что ребенок, бесспорно, был принцем.

Максимилиан, который все еще стоял со своими войсками в поле, не мог принять участия в крещении. Когда он через месяц заключил с французами перемирие и вернулся домой, его маленького сына вынесли ему навстречу до самых городских ворот. Гордый отец соскочил с коня, взял ребенка на руки и нес его пешком по улицам до самого дворца. Этот вид растрогал отцов города в самой важной сфере их интересов: они сделали Филиппу подарок к крещению в размере 14 000 золотых крон.

Не могло быть более убедительного аргумента против планов французского короля, чем прозвище, которое жители Бургундии дали маленькому Филиппу: они называли родившегося на их клочке земли наследника «prince nature!» — «настоящий принц».

Тем же самым летом 1478 года Максимилиан, следуя совету неоценимого Оливье де Ла Марша, предложил шах королю Франции и его новому военному походу, назначив себя главой ордена Золотого Руна. Этот в высшей степени рыцарский орден состоял из 24 избранных рыцарей благородного происхождения. «Аристократы ведущих фамилий и гербов и безупречные» поклялись защищать христианскую веру, защищать добродетель, быть нерушимо верными своему государю и всегда носить отчетливые знаки отличия ордена: золотую цепь из 28 звеньев, усыпанную камнями, на которой висело символическое изображение Золотого Руна.

Некоторые из рыцарей Ордена вместе со своим старым главой, Карлом Смелым, остались на поле битвы под Нанси, поэтому, шествуя к капелле в городе Брюгге в апрельский день 1478 года, двое других рыцарей вели с собой под уздцы белого коня Карла Смелого. На пустом седле лежала на черной бархатной подушечке цепь магистра Ордена. После этого в капелле прошла интронизация Максимилиана, на него надели расшитые золотом одежды рыцаря Ордена и ему вручили цепь магистра. С этой минуты рыцари Ордена, которых отбирали из аристократии по всей Бургундии, должны были оказывать ему послушание, быть на его стороне, образуя государственный совет, и даже быть его духовниками. Раз в году рассматривались ошибки каждого члена, включая магистра и, соответственно, раздавались похвалы или звучало осуждение.

Орден Золотого Руна остался тесно связанным с семьей Габсбургов. Со времен Максимилиана постоянно один из Габсбургов исполнял обязанности магистра.

Летом 1478, год спустя после свадьбы, когда родился сын[51], а с Францией было заключено короткое перемирие, молодая герцогская пара наслаждалась золотым промежутком мира и покоя. Во времена, когда супружеская любовь во дворцах была не только редкостью, но и просто вышла из моды, глубокая симпатия обоих молодых людей, расцветшая на основе чисто политической связи, стала легендой. Для своей печати Мария выбрала девиз: «En vous me fye. — Верю в тебя».

На веселых вечерних собраниях за ужином в узком кругу, Максимилиан составлял меню, велел подавать свежие овощи и изысканные фрукты и часто беседу оживляли живые картины и шарады в масках и костюмах, и он охотно участвовал в этом сам.

Но перемирие длилось не долго. Вскоре изнурительная война возобновилась, при этом убийственная скука только время от времени прерывалась решительной битвой, например, в 1479 году при Гингейте. В этом сражении Максимилиан показал особую храбрость: он бесстрашно соскочил с коня и лично повел своих пехотинцев против французской пехоты и к победе.

В январе следующего 1480 года, Мария родила второго ребенка — дочь, которой дала имя своей любимой английской мачехи: Маргарита[52]. Но уже осенью 1481 года первые заботы омрачили счастье пары. Их третий ребенок, мальчик, умер через несколько недель после рождения. Молодая мать страдала из-за этого так горько, что казалось, она никогда не оправится от этой потери. Только когда прошла долгая зима, она снова почувствовала, что беременна, к ней вернулась жизнерадостность.

Однажды, в марте 1482 года, в один из тех сияющих дней, которые быстро растапливают ледяной наст суровой северной зимы, Максимилиан и Мария скакали верхом в сопровождении свиты на охоту за цаплями на болото под Брюгге. Мария тогда, должно быть, выглядела так, как она графически изображена на своей большой печати: сидя верхом на горячей лошади, складки ее платья для верховой езды грациозно облегают тело, сокол на запястье и ее любимая борзая, мчащаяся рядом с ней.

Максимилиан, который в группе охотников поскакал вперед, обшарил кустарник и открыл охотничий сезон. Неожиданно взлетела цапля. Мария отвязала своего сокола, не отрывая глаз от погони. В этот момент ее конь, который приготовился к прыжку через канаву, споткнулся о лежащий поперек ствол дерева. Лошадь и наездница свалились кубарем в яму, тяжело раненная Мария была спасена, отнесена в близлежащий замок и только на следующий день доставлена на носилках в свой замок в Брюгге.