Габриэла, корица и гвоздика - [28]

На эстраде возвышалась гряда холмов с небольшой долиной посередине, в одной из пещер находился хлев с колыбелью Иисуса, рядом с которой сидела Мария и стоял святой Иосиф, держа за уздечку скромного ослика. Эти фигуры не были ни самыми большими, ни самыми роскошными в презепио. Наоборот, они казались маленькими и бедными по сравнению с другими, но поскольку эти фигуры были в первом презепио, устроенном Кинкиной и Флорзиньей, сестры настояли на том, чтобы сохранить их. Совсем иной вид имела таинственная комета, возвестившая о рождестве Христовом, — она подвешивалась на проволочках между хлевом и небом, сделанным из голубой материи, к которой были приколоты звезды. Это был шедевр Жоакима, неизменно вызывавший похвалы, от которых увлажнялись глаза автора: огромная, с алым хвостом звезда из целлофана была столь остроумно задумана и выполнена, что казалось, от нее исходит свет, сияющий в огромном презепио.

Около хлева новорожденным любовались коровы, пробужденные этим великим событием от своего мирного сна, лошади, кошки, собаки, утки и куры, различные дикие животные, в том числе лев, тигр и жирафа.

Ведомые светом звезды Жоакима, туда пришли три волхва — Гаспар, Мелшиор и Балтазар, с золотом, ладаном и миррой. Фигуры белых библейских волхвов были вырезаны из старого альманаха. Что же касается черного волхва, который испортился от сырости, то его недавно заменили портретом султана Марокко, публиковавшимся тогда во всех газетах и журналах (и в самом деле, какой правитель больше подходит для замены отсыревшего волхва, чем тот, что так нуждается в покровительстве, отстаивая с оружием в руках независимость своего государства?).

Река — струйка воды, текущая по руслу, сделанному из разрезанной пополам резиновой трубки, — спускалась с холмов в долину, и изобретательный Жоаким спроектировал и соорудил даже водопад. Холмы пересекались дорогами, которые все, как одна, шли к хлеву; там и тут были раскиданы деревушки. А на дорогах, перед домами с освещенными окнами, среди изображений животных виднелись портреты мужчин и женщин, которые так или иначе прославились в Бразилии и во всем мире и чьи портреты удостоились опубликования в журналах. Здесь был Сантос-Дюмон в спортивной кепке, стоявший около своих примитивных аэропланов; вид у него был довольно грустный. Поблизости от него, на правом склоне холма, беседовали Ирод и Пилат. Дальше разместились политические деятели периода первой мировой войны: английский король Георг V, кайзер, маршал Жоффр, Ллойд Джордж, Пуанкаре, царь Николай II. На левом склоне блистала Элеонора Дузе с диадемой на голове и обнаженными руками. Тут же находились: Руй Барбоза, Жозе Жоакин Сеабра^[31], Люсьен Гитри^[32], Виктор Гюго, дон Педро II^[33], Эмилио де Менезес^[34], барон до Рио Бранко^[35], Золя и Дрейфус, поэт Кастро Алвес и бандит Антонио Силвино. Все они были помещены рядом с наивными цветными гравюрами, — увидев их в журналах, сестры обычно восхищенно восклицали:

— Ах, как это подойдет для презепио!

В последние годы значительно возросло число портретов киноартистов это был вклад учениц монастырской школы. В результате Вильям Фарнум, Эдди Поло, Лия де Путти, Рудольфо Валентино, Чарли Чаплин, Лилиан Гиш, Рамон Наварро, Вильям Харт не на шутку угрожали завоевать все дороги и холмы презепио.

Появились также и портреты местных деятелей; бывшего мэра города Казузы Оливейры, прославившегося своими организаторскими способностями, покойного полковника Орасио Маседо, пионера освоения здешних земель. Был здесь, наконец, рисунок, сделанный Жоакимом по настоятельным просьбам доктора, на нем были изображены незабвенная Офенизия, а также грозные жагунсо и люди с ружьями на плече, сидящие в засаде. На столе у окна валялись журналы, ножницы, клей, картон.

Насиб торопился, ему хотелось поскорее договориться насчет обеда для автобусной компании, о сладостях и закусках. Он отхлебнул глоток ликера из женипапо и похвалил презепио.

— В этом году, видно, получится замечательно!

— Бог даст…

— Много нового добавили?

— Да как вам сказать… Пожалуй, нет.

Сестры уселись на диван, строго выпрямились и, улыбаясь арабу, ожидали, когда тот заговорит.

— Так вот… Послушайте, что у меня сегодня произошло… Старая Филомена уехала к сыну в Агуа-Прету…

— Да что вы говорите?.. Неужели уехала? Впрочем, она об этом уже давно поговаривала… — затараторили обе сестры одновременно — это была интересная новость.

— Но я никак не ожидал, что она уедет именно теперь. Сегодня, как нарочно, базарный день, в баре много посетителей. Кроме того, мне заказали обед на тридцать персон.

— Обед на тридцать персон?

— Его устраивают русский Яков и Моасир из гаража. Хотят отпраздновать открытие автобусной линии.

— А-а! — воскликнула Флорзинья. — Мне уже говорили.

— Да! — сказала Кинкина. — Я тоже об этом слышала. Говорят, приедет префект из Итабуны.

Будет здешний префект и префект из Итабуны, затем полковник Мисаэл, управляющий отделением «Бразильского банка» сеньор Уго Кауфман, в общем, избранная публика.

— Вы думаете, эта линия даст хороший доход? — осведомилась Кинкина.

— Что значит даст?.. Она уже дает… Очень скоро никто не станет ездить поездом. Целый час разницы…