Г. В. Флоровский как философ и историк русской мысли - [12]

.

На выпускном курсе университета Флоровский пережил своеобразный кризис своего религиозного призвания. Этот кризис, очевидно, был обусловлен университетскими успехами Флоровского, которому было обещано, что он будет оставлен для подготовки к профессорскому званию, а также происходившей тогда постепенной переориентацией его интересов от религиозной проблематики — к научной: «Вообще в последнее время из философских проблем наиболее всего меня занимает модная ныне проблема наукоучения, теории науки, основанная лет 15 назад Гуссерлем, — признается он Глубоковскому. — Прежние лирико–религиозные тенденции как‑то ослабели, и ясный повод к этому, помимо сильного психологического влияния общения с экспериментом все время, лежит в чисто случайных обстоятельствах окружающей обстановки»^[68].

Поскольку психология тогда считалась наукой преимущественно экспериментальной, в учебной программе университетского отделения философии и психологии, наряду с историей и филологией, естественнонаучные предметы занимали важное место, и будущие философы должны были проводить немало времени в лабораториях. Флоровский относился к лабораторным занятиям с увлечением и даже достиг в этой области определенных успехов: «Химия мной изучена в полном объеме университетского курса, и знакомство с ней дает глубокое умственное удовлетворение, не говоря о том, что много помогает пониманию гносеологических толкований сущности экспериментального исследования и познания, создавая критическую базу для оценок и разномыслий. В физиологическом же исследовании мне удалось получить некоторые новые данные»^[69]. Обобщением полученных Флоровским «новых данных» стали доклад «Витализм и механицизм в биологии» и статья «О механизме рефлекторного слюноотделения», которая удостоилась высокой оценки академика И. П. Павлова и была опубликована в Петербурге в 1917 г. Наряду с физиологией, в университетские годы Флоровский увлекался математикой и логикой, свидетельством чему стала работа «Современные учения об умозаключениях», оставшаяся неопубликованной. Библиография печатных трудов Флоровского по истории русской мысли к тому времени уже насчитывала три работы, которые были созданы еще в начале 1910–х гг.: «Из прошлого русской мысли», «Новые книги о Владимире Соловьеве», «О монографии С. Аскольдова».

Образование, полученное в Новороссийском университете, обеспечило Флоровскому приличную историко–филологическую подготовку, а полученная в ходе лабораторных работ «сциентистская база… обеспечила ему на всю жизнь отрицание спекулятивной философии»^[70]. И то, и другое сыграло немаловажную роль в его последующей самореализации как мыслителя и ученого. В 1916 г. Флоровский с отличием окончил университет и был оставлен при отделении философии и психологии для получения степени магистра и подготовки к преподавательской деятельности. В этот период (с 1916–го по 1919 г.) он также преподавал в ряде учебных заведений Одессы такие предметы, как логика, философия, история, психология. В 1919 г. Флоровский завершил сдачу магистерских экзаменов, прочитал две пробные лекции перед университетской аудиторией, был принят приват–доцентом на историко- филологический факультет Новороссийского университета и приступил к чтению своего первого лекционного курса — «Логика науки о природе». А уже через полгода, в январе 1920 г., семья Флоровских навсегда покинула родину, разделив участь сотен тысяч представителей русской послеоктябрьской эмиграции.

Покинув Россию, семья Флоровских прибыла в Болгарию. Этот выбор был обусловлен тем обстоятельством, что болгарин из числа бывших студентов Василия Антоновича по Одесской семинарии незадолго перед тем возглавил министерство культов страны. Благодаря его поддержке Флоровским удалось достаточно быстро адаптироваться в Софии, где глава семейства получил должность инспектора местной семинарии, позволявшую семье обрести жилье и пропитание. Георгию Флоровскому найти приличное трудоустройство оказалось труднее, и он вынужден был довольствоваться случайными заработками: давал частные уроки, подрабатывал корректором в Российско–Болгарском книгоиздательстве. В то же время такой образ жизни оставлял достаточно времени для работы над магистерской диссертацией, посвященной философии А. И. Герцена.

Очевидно, работа над диссертацией была начата еще в Одессе, однако в известных нам письмах Флоровского одесского периода нет прямых указаний на эти занятия. Остается неизвестным, в какой момент и по каким причинам была избрана именно данная тема и в каком направлении первоначально предполагалось ее рассмотрение. К сожалению, не высказал даже предположений по этому поводу и А. П. Козырев, специально занимавшийся вопросом влияния философии Герцена на Флоровского^[71]. А между тем именно эволюция отношения к предмету собственной диссертации является одним из наиболее характерных проявлений той духовной перестройки, которую Флоровский переживал в начале 1920–х гг. Вот что он писал уже в начале 1924 г. Н. С.Трубецкому: «Вплоть до самого последнего времени я был рабом своего Герцена… Для меня книга моя уже совершенно устарела, и не будь это диссертация, напечатанием которой я должен хотя бы задним числом оправдать свою степень, я от на- печатания ее бы уклонился и не стал бы подвергать себя риску быть обруганным за то, чего сейчас уже не написал бы. Можете представить себе, как я злился и нервничал, теряя время попусту за переделкою ненужной мне самому книги!..»