Футболь. Записки футболиста - [28]

Признание футболиста футболистом — это всё. И навсегда. Весной такого-то года, 1 мая в Ялте собрались неожиданно самые крутые деятели нашей культуры и решили пойти в ресторан. Это были Александр Штейн, Алексей Арбузов, Геннадий Мамлин, Андрей Вознесенский. Мест нигде не было, как они ни старались. Вознесенский спросил меня: «Старик, может, ты…» Я наобум заглянул в первый попавшийся валютный ресторан, к директору. В кресле сидел Саша Луцкий, проигравший со мной в «Таврии» всего три года, давным-давно, Он вскочил. «Санек, дорогой, какие проблемы?» Я сказал, что нужно пообедать по очень высокому классу с одной очень высокой компанией. Тут же был выставлен запасной стол, шикарно сервирован, и Саша Луцкий, в тройке, сам разливал разомлевшим от славы, хорошей еды и южного солнца шампанское. Обед удался, как говорят, на славу. Рассчитываясь, Алексей Арбузов стал благодарить директора ресторана за то, что он так почитает культуру, уважает их имена, что его элегантность… ну и так далее. Саша Луцкий выслушал его до конца очень внимательно, а затем твердо и точно сказал: «Господа, мне совершенно все равно, кто вы такие, а вот с Сашкой Ткаченко мы играли в футбол в одной команде». При этом он так дружески хлопнул меня по плечу, что ни у кого и сомнений не возникло, что это было именно так.

Игрок выходит на поле и играет голый. В любом случае, если даже это и образ, то достаточно испытанный. Сколько раз я чувствовал себя действительно голым перед болельщиками, перед судьями, перед защитниками — больно… Вы видели, как одеваются на игру хоккеисты? Латы на плечи, щитки, шлем, на паховую область — чуть ли не алюминиевую пластину и т.д. Что же футболист? Тонкая футболочка, трусы с плавками да гетры с тонкой защитой голени — самого уязвимого места. Многие вообще предпочитали и предпочитают играть без щитков, ибо считается, что ноге так легче работать с мячом. И только тонкая грань — судейский свисток — отделяет игрока от игрока в жесткой борьбе за мяч. А если опоздал судья на долю секунды? Мяч вырывается вместе с ногой, стык заканчивается падением и травмой. Это — в игровой ситуации у нападающих против защитников. Один правый крайний, когда его особенно зажимал левый защитник, все время ходил по полю и бубнил ему на ухо: «Слушай, если не пропустишь, плюну в рожу, а у меня — открытая форма сифилиса…» Или — центральный защитник одной московской команды имел специальный прием для выведения из строя центральных нападающих. В момент окончания атаки и перехода игроков на сторону поля противника нападающий всегда немного запаздывает с выходом и остается за спиной у защитника. Судья и боковые судьи — все внимание на мяч, туда, где идет борьба за него, и никто не видит, как защитник, зная что у него за спиной нападающий, вдруг делает резкий шаг назад и задними, самыми высокими шипами врезается в стопу форварда. Всё. Стопа — это собрание тонких косточек, сухожилий и сосудов. Боль невероятная, он хватается, падая, за нее, а дело сделано. Двое запасных выносят игрока с поля. Вратарь может в борьбе за мяч врезать так, что мало не покажется, у него на это свои приемы, опять же — все внимание на мяч и поэтому одна рука тянется к нему, а вторая может воткнуться в живот или еще куда… Особенно доставалось в свое время от вратарей очень настырному Йожефу Сабо — он всегда шел на вратаря, ну и получал. Судьи почти не судили такие невидимые моменты. Это были внутренние разборки игроков. Самая ужасная травма для футболиста была и, вероятно, остается — это надрыв мениска. Вот поэтому с детства надо было укреплять колени, делая до двухсот-трехсот приседаний в день, но не в день игры, конечно. Лет тридцать назад операция по поводу мениска была весьма серьезной, ногу затем упаковывали в гипс и долго, после снятия его, разрабатывали. Но затем в Центральном институте травматологии Зоя Сергеевна Миронова довела эту операцию до совершенства — на третий день после нее она уже входила в палату и предлагала встать на ногу и медленно начинать движение. В течение месяца игрок становился в строй и мог играть, хотя уже не так уверенно. Но все забывается, если ты в общем был здоров и вырезанные мениски не мешали. Анатолий Бышовец, один из выдающихся нападающих советского периода, играя в киевском «Динамо», из-за особенной «любви» к нему защитников-головорезов оказался почти без менисков и сошел так рано — в двадцать семь.

Вообще есть травмы, с которыми можно играть. Например, потяжение голеностопного сустава — эластичный бинт, йодовая сетка и вперед! Но вот потяжение паха — это дело посерьезнее. Никогда не забуду, как один из игроков нашей команды ходил с теплой бутылкой воды, а ложась в постель, он укладывал ее в паховую область и грел. Бутылка по форме — самое удобное средство именно для этого места.

Хороший врач в команде очень много значит. Только советуясь с ним, профессиональный тренер решает проблему — ставить того или иного игрока на игру или нет. А в команде все время что-то происходит. То у одного температура поднялась, то у другого давление пошаливает из-за нервишек, бывает что-то и посерьезнее. Слово врача — последнее. К сожалению, зачастую его не слушают, просят играть, несмотря на боль, получив лишь укол новокаина. Потом все это сказывается, потом человек сыплется, полнеет, нет у него советчика, как привести себя в норму после огромного периода жизни, в общем-то ненормальной. И действительно, когда ты все время под нагрузкой, то у тебя все внутренние процессы (обмен веществ, выведение шлаков и т.д.) происходят на другой скорости. Закончил — все приостанавливается, но в мозгу-то уже укоренился динамический стереотип — давление должно то подниматься, то опускаться к норме, то же самое и с пульсом. Вот поэтому по ночам сошедшим футболистам долго еще снится, как они играют. И просыпаются они в поту, только в холодном. Врач, который хочет пользы для игрока, никогда не пойдет на поводу у интересов команды или начальства. Но сколько было случаев, когда его выгоняли за собственное мнение! А были и такие, кто всегда находился в сговоре с руководством и шел на преступления. Хорошо было только ему, ибо в случае победы он получал премиальные, но игрокам… Все это аукалось потом, когда они уже становились никому не нужными. Физическая кондиция футболиста — это, пожалуй, самое главное для профи, ибо никакая техника не поможет, если ты на пятнадцатой минуте уже готов — дыхание забито, мяч — не обработать, не ударить. При всех равных технических и тактических возможностях побеждает тот, кто перебегал своего соперника, и неважно — красиво это или нет. Так вот, были такие (и есть) доктора, которые покупали в обычных аптеках обычные лекарства, ведомые только им, повышающие работоспособность на определенный короткий промежуток, ну, допустим, на 30 минут. Нужно, к примеру, чтобы к середине второго тайма, к концу игры, когда обе команды будут уже измотаны друг другом, у «нашей» повысилась способность двигаться. Врач рассчитывает по времени, за сколько часов нужно принять таблетки. И вдруг на поле вы видите, как при ничейкиной, вымученной игре одна команда неожиданно начинает так бегать и носиться, что разрывает в пух и прах другую. Никто из тех, кто на трибуне, не поймет никогда, отчего это произошло. Только тренер, врач и игроки знают это. Преступление? Да. Но почему же тогда на это идут все вместе? Потому что футболист все отдает ради сегодняшней минуты, сегодняшней игры, понимая, что если не сегодня, то, может быть, никогда. Что будет потом? Это его не интересует. Он доверяет врачам, тренерам, а те…