Футбол - [5]

Бросаюсь плашмя на койку. Смотрю на потолок. Я самый несчастный из людей сегодня.

Пришел на обед отец.

— Ты что лежишь? — заглядывает он в мою узкую, как пенал, комнату. — Заболел?

— Нет! — Я вскакиваю, подхожу к окошку и вижу: Вава стоит за канавой и машет мне.

— Мама, я играть в футбол! Где фуфайка?

Ничего не вижу от радости. Мне дают в руки фуфайку, и я бегу — играть.

…Термолитовские играли в форме: синие майки с номерами, черные трусы. Ничего особенного, наши тоже могли бы надеть белые майки и номера нашить. Но вратарь!

В черном свитере с налокотниками. Большая вратарская кепка, перчатки, наколенники!

Термолитовцы построились, выбежали на поле, стали полукругом и крикнули:

— Физкультпривет!

— Пошли без этих всяких, — сказал нам Вава, и наши потянулись к центру поля.

Пока договаривались, до скольких голов играть, пока разгадывали ворота, я во все глаза смотрел на вратаря термолитовцев. Тот увидал, что я гляжу на него, и подмигнул мне:

— Ты откуда?

— Наш, — ответил Вава. — С Первой Пятилетки. Новенький.

— Поглядим! — Вратарь улыбнулся, и улыбка у него хоть и была ехидная, но я не обиделся: очень уж он мне понравился.

— Как его зовут? — спросил я Генку Смирнова.

— Это Коныш! Сережка Коныш. — Сто-ит! — И поглядел на меня так, будто я уже пропустил дюжину голов.

Начинать должны были наши, но Коныш схватил мячик, побежал в свои ворота, а мяч кинул защитнику.

— Стукни на прыжок, привыкнуть нужно!

Защитник стукнул, и Коныш, распластавшись в воздухе, дотянулся кончиками пальцев до мяча, и мяч словно прилип к его рукам.

— Видал? — спросил Генка.

— Видал.

— То-то!

Начали.

Я стоял пригнувшись, хотя мяч летал над головами игроков в центре поля.

— Ходунчика держите! — раздался грозный окрик Вавы.

Я так и обомлел. Оба мои защитника, Толяна и Генка, ползали по лужайке и выщипывали из травы листики щавеля.

Ходунов, ладный, крепкий мальчишка, не дожидаясь, пока на него налетят защитники, подкинул мяч и ударил с лёта, да не куда придется, а успел глазами смерить ворота и выбрать дальний угол.

Но, пока он целился, я тоже не дремал. Шаг в сторону, прыжок — и кулаком попал в мячик. Поднимаясь с земли, услышал спор:

— Корнер будем подавать!

— Играем без угловых. Три корнера — пендаль.

Толяна принес мяч.

— Выбивай! — крикнул Вава. — Без угловых играем.

Я выбил мяч с рук.

— Пусть с земли выбивает! — заспорили термолитовцы.

— Так будет скорей! — возразил Егор.

— Зато не по правилам.

Мне вернули мяч. Я поставил его, разбежался, но стукнул пыром. Большой палец тотчас стал опухать.

— Толяна, — сказал я, — ты будешь выбивать.

Игра шла у ворот термолитовцев. Горячка с меня сошла, и я видел, что наши противники и росточком поменьше, и удары у них не те.

Ваве мяч попался как раз под левую.

— Во плюхнул! — закричали, поднимая руки, Толяна и Генка.

Я видел изумительный прыжок Коныша. Он достал мяч у самой стойки, но не удержал и перевести на угловой не смог, слишком силен был удар.

И скоро я уже отчаянно болел против своей сильной команды. Нет, я старался изо всех сил, чтобы отстоять свои ворота, но мне хотелось, чтобы игра шла на равных.

— Пусть знают наших! — сказал мне Толяна, когда счет вырос до пяти — ноль. — А то — химики!

— А почему они химики?

— Ты с неба упал? Команда такая есть «Химик». Термолитовцы все за «Химика» болеют, а мы за своих, за «красных».

— За «Красное знамя»?

— Факт! А их «Химик» весь купленный. Московские «Крылышки» знаешь?

— Знаю. Последнее место заняли.

— Из первого класса вылетели и всей командой перешли в «Химик». Директор «Термолита» всю бочку купил. Богатейший завод. Только наши «красные» все равно химиков бьют.

— А откуда у Коныша вратарская форма: перчатки, наколенники?

— Так у него ж дядька в «Химике» вторым вратарем. Между прочим, здорово стоит. Только, правда, берет мячи редко, больше отбивает.

«Коныш — племянник настоящего вратаря, счастливый человек!» — позавидовал я, потому что у меня никаких толковых ни дядек не было, ни теток.

Воротами поменялись при счете шесть — ноль.

— Вава, давай я у них постою, — предложил я своему капитану. — А то и стоять разучишься.

— Берете нашего вратаря? — спросил Вава термолитовцев.

— Обойдемся. Он у вас, как лягушка, брюхом шмякается.

— Зато непробиваемый! — крикнул Егор. — Какой толк от Серёжкиных красивых прыжков?

— Давайте играть! — мрачно потребовал Ходунов.

Термолитовцы поднажали, и мой защитник Толяна два раза срезал мяч на угловой.

— Три корнера — пендаль! — закричали термолитовцы.

Бил Ходунов. Мяч летел сильно вправо от меня и в метре от земли. Я опять шмякнулся по-лягушечьи, но мяч отбил.

— Это самый легкий для вратаря мяч! — крикнул Коныш. — Такой нужно брать намертво.

Сам он и вправду взял несколько трудных ударов, но счет рос в нашу пользу.

— Вы толкаетесь! — крикнул вдруг Ходунов, хватая мяч руками. — Я за это пендаль буду бить.

— Где толкнули, оттуда и бей, — сказал ему Вава.

— Пусть пендаль бьет! — закричал я.

— Пускай его, — согласились наши.

— Я ударю! — прибежал Коныш.

Снял перчатки, передал Ходунову, остановил мяч, отошел и вдруг вернулся, чтобы опять поправить мяч, но вместо этого ударил.

Стукни он посильнее, я не успел бы с броском, но Коныш бил без разбега, а меня словно тыркнули снизу. Взбрыкнул ногами и упал на мяч, который подкатывался к левой штанге. Я тотчас вскочил. Рукой бросил мяч Ваве, и он от нашей штрафной площадки рубанул по пустым воротам.