Фуше - [15]
К апрелю 1794 года «кровавый счет», открытый Фуше в Лионе, достигает цифры 1667 человек>{144}.
Фуше возвращается в Париж 5 апреля 1794 г. — в день, когда Дантон и его сторонники поднимаются на эшафот. 8 апреля он отчитывается о своей деятельности в Лионе перед членами Якобинского клуба, заявив, что он действовал честно, но твердо. Когда кто-то из членов клуба хочет выступить против Фуше, Робеспьер останавливает его и лаже слегка хвалит представителя народа за его «неполный»(?!) отчет>{145}. Правда, во время личной встречи с Жозефом Максимилиан не стал лукавить. «Я присутствовала при разговоре, — вспоминает Шарлотта Робеспьер, — который Фуше имел с Робеспьером по возвращении из Лиона. Мой брат потребовал у него отчета в крови, которую тот пролил, и упрекал его за его поведение в таких сильных выражениях, что Фуше был бледен и весь дрожал. Он бормотал какие-то извинения, сваливая все свои жестокости на исключительность положения. Робеспьер ответил ему, что ничто не может оправдать жестокостей, в которых он повинен, что если люди действительно восстали против Национального конвента, то это еще не давало основания для массового расстрела безоружных врагов. С этого дня, — замечает сестра Неподкупного, — Фуше сделался самым непримиримым врагом моего брата и примкнул к группе, которая замышляла его падение»>{146}. Тем не менее для Фуше наступает временное затишье. 13 апреля казнен «друг» Жозефа Шометт. Характеризуя ситуацию, сложившуюся в Париже весной-летом 1794 г., Фуше писал: «Гильотина была единственным орудием правительства, подозрительность и недоверчивость терзали сердце каждого; ужас господствовал надо всеми. Только один-единственный человек в Конвенте, казалось, пользовался непоколебимой популярностью: это был Робеспьер, полный гордыни и хитрости; завистливое, злобное, мстительное создание, которое никогда не могло насытиться кровью своих коллег и которое благодаря своим способностям, постоянству… ясности ума и упрямству характера возобладало над самыми опасными обстоятельствами. Воспользовавшись своим первенствующим положением в Комитете общественного спасения, он открыто устремился к тирании…»>{147}.
Робеспьер, приводящий гильотину в действие.
Современная карикатура
Фуше чувствовал, что недалек тот час, когда «друг Максимилиан» сведет с ним старые счеты, и решает опередить события. Исподволь, тайно он начинает плести заговор, который должен устранить «тирана». Фуше вовлек в заговор атеиста и террориста Дюмона, друга Дантона — Лежандра, Дюбуа-Крансе — одного из авторов знаменитой «амальгамы»[23], драматурга и поэта М.-Ж. Шенье, юриста Дону, Бурдона из Уазы, Билло-Варенна. Принимая депутацию неверских якобинцев в качестве председателя Якобинского клуба, которым он был избран 18 прериаля II года Республики (6 июня 1794 г.), Фуше внезапно «вспомнил» Брута, говоря, что тот выразил уважение, достойное Верховного Существа[24], погрузив кинжал в сердце того, кто злоумышлял против свободы своей страны!»>{148}. Робеспьер оценил этот исторический экскурс. Он заинтересовался так называемым неверским делом, и так как г. Невер был одним из центров «контрреволюционной» деятельности Шометта, попросил Фуше высказаться по этому поводу. Робеспьер явно хотел выставить Фуше подручным бывшего прокурора Коммуны. Фуше заметался, почувствовав западню; теперь, когда Шометта уже нет в живых, «палач Лиона» «мужественно» именует его «чудовищем» и «извергом». Он пытается отделаться торопливыми, незначительными «дополнениями», заявив попутно, что он никогда не видел Шометта иначе как на людях; кроме того, тогда в Невере Шометт считался (!) защитником свободы>{149}. На этот раз Жозефу удается уйти из-под удара. Вскоре список заговорщиков пополнился новыми именами. К Фуше примкнули экс-комиссары: Тальен, Баррас, Фрерон, совершившие в Бордо и в Тулоне то же, что Фуше с Колло — в Лионе. Жозеф находит наилучший способ сплотить заговорщиков, побудить их к активным действиям, напугав новых «Брутов» до полусмерти. Всюду, где он бывает, с его бледных, тонких губ срывается зловещая фраза: «Завтра вы погибните, если не погибнет он» (Робеспьер)>{150}. «Страх так наэлектризовал их, — писал по поводу термидорианских заговорщиков Альбер Сорель, — что у них явилось нечто вроде храбрости»>{151}. Больше всего Фуше удается «застращать» Тальена. Страх Тальена столь велик, что он готов поразить кинжалом «будущего диктатора» в стенах самого Конвента. Однако Фуше не устраивает этот «единичный» успех. Он даже вынужден уговаривать «усмирителя Тулона» отказаться от этой «изолированной акции, которая покончит с человеком, но сохранит систему»>{152}.
Дантон
Со своей стороны Неподкупный разражается угрозами в адрес представителя народа, превысившего свои полномочия в Лионе. «Неужели он думает, — заявляет вождь монтаньяров, — что меч республики — это скипетр, и не обратится против тех, кто его держит»>{153}. 13 июня 1794 г. в Комитете общественной безопасности Робеспьер потребовал ареста заговорщиков. Среди прочих имен было названо имя Фуше. Жозеф исчезает из своей квартиры на улице Сент-Оноре и на 6 недель превращается в «невидимку», меняя свое местопребывание каждую ночь. В эти дни на Фуше обрушивается личное несчастье: умирает его маленькая дочь Ньевр. Однако он не прекращает своего «подкопа» под Неподкупного. Ему удается вовлечь в заговор 9 депутатов Конвента, он привлекает к участию в свержении «тирана» членов обоих правительственных комитетов (Комитета общественного спасения и Комитета общественной безопасности). Заговор ширится. Особенно настойчиво Фуше проводит свою подрывную работу с людьми, заседающими в комитетах; обращаясь к Билло-Варенну, Карно, Колло, он говорит: «Сосчитайте голоса в… комитете, и вы убедитесь в том, что если вы будете едины, то его (Робеспьера) влияние сократится до… Кутона и Сен-Жюста. Откажите ему в вашей поддержке…»
