Фуриозо - [47]

Луиза всхлипнула:

— Думаю, что знаешь. Такое не говорят без причины.

— Да я не имела ничего такого в виду. Я не желаю тебе зла.

— Спасибо хоть на этом, — отозвалась Луиза со слезой в голосе и, бросив взгляд на Анну, которая явно подслушивала, предложила: — Не хочешь пройтись перед ужином?

— О’кей, — согласилась, пожав плечами, Каролина.

Луиза обхватила себя руками, словно ей стало холодно, и обе вышли из кухни. На пороге они столкнулись с Хеленой:

— Извини, я брала твое пальто.

— Да ладно, — отозвалась Каролина.

Она накинула пальто и инстинктивно вытащила из кармана телефон. Бросив взгляд на дисплей, вопросительно посмотрела на сестру. Хелена отвела глаза.

Встряхнув кудрями, Каролина сильно толкнула дверь, так что вихрь холодного воздуха ворвался в помещение, и вышла на улицу. Луиза, натягивая на ходу шапку, поспешила за ней. Сделав несколько шагов, Каролина достала телефон и поднесла близко к глазам, чтобы Луиза не смогла прочитать текст на экране. Прочитав сообщение, улыбнулась и сунула телефон в карман.

* * *

Хелена вошла в гостиную. Налила двойную порцию коньяка — достойного спутника обеденного джина с тоником — и подошла к окну. Солнце садилось, окрашивая небо и море в лиловые, розовые и золотистые тона, что указывало на приближение шторма. Ветер усиливался, и старинный особняк содрогался под его ударами. Гостиную освещало только дрожащее пламя камина. Хелена специально не стала зажигать лампу: никому не надо знать, что она здесь. Ей хотелось собраться с мыслями в одиночестве.

Новость, полученную во время вояжа за картошкой, Хелена охарактеризовала одной фразой: «Это уж слишком». И тут же почувствовала, что привычный и уютный мир рушится, разбиваются семейные и дружеские связи, а остаются одиночество и тоска. Теперь непонятно, кто твой друг, а кто враг.

Неожиданно Хелена почувствовала запах Рауля. Она узнала бы его из тысячи других: мускусный, сладкий, смешанный с нотками его любимого одеколона. Возникла мысль: скрыться, затаиться. Но как и где? Впрочем, поздно: Рауль стоял за спиной, согревая дыханием ее затылок. Хелена отдалась пьянящему ощущению: годы не уменьшили его власти над ее телом. Ей хотелось обернуться, поцеловать его, но нет, это будет неправильно.

— Хелена, — мягко позвал он, — милая Хелена…

Сколько раз он звал ее так наедине! Всегда это было прелюдией, приглашением к наслаждению. Сердце Хелены сжалось от боли и тоски.

Рауль положил руки на ее плечи. Он знал это тело наизусть, и знал, как доставить Хелене удовольствие. Наверно, в этом мы похожи на старых супругов, подумала Хелена. Движения рук были такими знакомыми, такими милыми и потому такими пугающими, что Хелена вцепилась пальцами в бокал. Сделала глоток, чтобы успокоиться. Тепло распространилось по телу и притупило острую душевную боль, но физическое желание нарастало. Хелена взмолилась:

— Хватит, Рауль.

Его руки застыли на мгновение, но потом опять стали ласкать предплечья, соскользнули на тонкую талию, прижали девушку к себе. Кончики пальцев проникли под рубашку и гладили живот.

— Ты все время причиняешь мне боль, — не сдавалась Хелена. — И не только мне.

— Неправда! Это ты меня отталкиваешь!

— И что это за история с Анной? Ты и вправду решил к ней вернуться после стольких лет?

— Анна? — удивился Рауль. — Она именно так и сказала?

— По крайней мере, вообразила, что вы опять сблизились. А если принять во внимание, чем вы занимались в бане, то не сомневаюсь, кто дал ей такую светлую надежду.

— Ничего себе!

— Ой, прекрати! Разве не видишь, что она до сих пор тебя любит? И с ума сойдет, если ты поддашься на ее флирт, а потом бросишь. Раскрой глаза!

— С Анной меня ничего не связывает, она — давнее прошлое. Кстати, это ей хорошо известно, и она не строит иллюзий. В этом нет никаких сомнений. Да, Анна флиртует со мной, а я подыгрываю — такая вот манера общения. Это ничего не значит. По крайней мере, с моей стороны.

Их глаза привыкли к темноте в гостиной. Оба знали, что с улицы ничего не видно. Столько лет они скрывали свою связь и столько раз устраивали любовные свидания на Свальшере, что знали самые тайные и безопасные места и время. Хелена откинула голову на грудь Рауля.

— Ты женат. Как ты можешь так поступать?

— К старости ты становишься моралисткой. Забыла, что сама замужем? Раньше тебе это не мешало, — усмехнулся Рауль. — А мой брак обречен, я уже поручил адвокату подготовить бумаги на развод. Их нужно только подписать.

Рауль поймал себя на том, что оправдывается. Хелене всегда удавалось заставить его чувствовать неловкость, а это вынуждало его снова и снова демонстрировать свою власть над ней. Рауль прошептал:

— Я уловил нотки ревности в твоем голосе. Так?

Хелена вместо ответа попыталась вырваться, но Рауль сильнее прижал ее к себе.

— Признайся, ты хочешь за меня замуж! Ты, я, вилла, «вольво» и куча ребятишек. Именно об этом ты и мечтаешь.

Он ожидал услышать едкий ответ, но Хелена молчала и не пыталась вырваться из объятий. Рауля поразило новое это качество — беспомощность, а еще — потребность в нежности. Куда же подевались острословие и едкий юмор? Он знал: Хелена умна, у нее всегда готов ответ на любой вопрос. Соперничество в искусстве словесной перепалки каждый раз заканчивалось для Рауля провалом: он не мог найти подходящих слов, чтобы достойно ответить на остроумные выпады. И вот Хелена вдруг открылась с новой — так некогда желанной — стороны: нежность и женская беспомощность. Впервые Раулю показалось, что он способен понять Хелену. Как человек человека. И — покорить ее, сломить, образно говоря, двумя пальцами. Наконец-то эта гордячка в его руках! Но победа, которой он добивался столько лет, не радовала.