Fugit irreparabile tempus - [7]

— Вам, Андрей Семеныч, чайку, как обычно, или может покрепче чего? со встречей-то?

— Можно и покрепче, — согласился дед, присаживаясь за приставной стол. — Да и моему внучку, пожалуй, бутербродов с чаем, а то не позавтракал он из-за меня…

— А он нам не…

Генерал не успел закончить, Андрей Семенович неожиданно резко повернулся всем телом и так зыркнул на начальника Управления, что у того на лице моментально застыла фраза: «Да я ж ненарочно, извините, пожалуйста…»

Заметив такое выражение лица начальника, Сережа постарался сделать вид, что усаживается поудобнее в уголке кабинета и поправляет в ногах сумку с вычислителем и ЦПУ.

— Одну минуту, — попросил генерал у деда и, перегнувшись через свой стол, скомандовал в селектор: — Артем Петрович! Коньяк, лимон — на двоих, чай и бутерброды — одному…

Сереже показалось, что Агеев не успел еще разогнуться, оторваться от столешницы, как в дверях уже возникла сухопарая фигура референта с подносом, накрытым белой салфеткой. Начальник Управления теперь уже вполне генеральским жестом указал Артему Петровичу кому в кабинете предназначен коньяк с лимоном, а кому отличные, сочные бутерброды с колбасой и крепкий, вкусный чай. А едва за тем закрылась дверь, как Агеев уже сидел напротив Андрея Семеновича и разливал твердой, привычной рукой ароматный напиток в пузатенькие бокальчики, как по волшебству появившиеся на столе.

— Ты не жадничай, не жадничай, — попросил дед, глазами указывая на бокальчики. — И лимон себе придвинь, не могу я его есть, кислотность повышенная…

— Ну, Андрей Семеныч, давайте за встречу? — приподнял свой бокал Агеев.

Дед кивнул и легко, будто водичку, выпил полбокала. Даже не поморщившись и не прищурив глаз, он тут же полез в карман мундира и извлек оттуда зеленоватую плотную коробку «булатовских» папирос.

— Все не отвыкните? — кивнул Агеев на «Герцеговину флор».

— Отвык уже, — признался дед, — последний раз курил еще в том году, на День чекиста. Да под такой коньячок грех не закурить-то…

Он поискал глазами пепельницу, и Сережа, внимательно наблюдавший из своего уголка за встречей деда с собственным начальством, с легким замиранием сердца, принес с маленького столика из угла кабинета громоздкую хрустальную бадейку и коробок спичек, лежавших подле нее. Дед долго, тщательно обстукивал мундштук папиросы о коробку, разминал табак… и только после того, как он выпустил изо рта первый ароматный клуб дыма, генерал Агеев рискнул нарушить молчаливую идиллию.

— Андрей Семеныч! Так вы все-таки по делу пришли?

Дед кивнул, молча взял со стула рядом с собой скоросшиватель с переводом романа, и положил его на стол, поближе к генералу. Тот подтянул папку к себе, развязал смешные веревочки-шнурки и глянул на содержимое.

— Читай, — приказным тоном сказал дед. — Читай со страницы триста девяносто второй. Я там тебе специально красным карандашом по полям отметил…

— А может, своими словами? — чуть жалобно попросил генерал, видимо, ему очень не хотелось углубляться в продолжительное, на первый взгляд, чтение.

— Читай-читай, — сурово повторил дед. — Можешь по диагонали, там слог и стиль не так важны для дела…

4

«Солнце уже спряталось за огромные, вековые сосны, и синеватые зимние сумерки легли на бескрайнюю, казалось, тайгу, когда маленькая колонна из двух гусеничных вездеходов достигла лагеря. У ворот, как и ожидалось, их приостановил караул, но мандат Камова и тут имел неоспоримую силу. Никто даже не выходил наружу, никого не досматривали и не проверяли, вездеходы въехали на охраняемую территорию, прокрались на малой скорости вдоль тройного ряда колючей проволоки и замерли на утоптанной стоянке рядом с тщательно укрытой старыми ватниками и брезентом легковушкой, похожей на американские доджи. Разглядеть еще что-то под ворохом тряпок было невозможно.

Сам Камов, а следом за ним и четверо китайцев выбрались из вездехода и принялись активно двигаться на месте, разминая застывшие в поездки ноги. А от далекого маленького двухэтажного домика, в окнах которого уже виден был свет керосиновых ламп, к прибывшим спешил начальник лагеря, подполковник Морозов, и его зам по оперативной работе, на жаргоне — «кум», капитан Ясенев. Им только что по телефону доложил начальник караула о неожиданных визитерах, и оба офицера были сильно взволнованы. Еще бы, никто из них и никогда не видел ничего хорошего от внеурочного визита начальства, тем более, начальства такого высокого, как инструктор Спецотдела ЦК ВКП (б), личный представитель Верховного Главнокомандующего и Председателя Верховного Совета… ну, и прочая, прочая, прочая…

Подбежавший первым начальник лагеря принялся было рапортовать Камову, но тот остановил офицера.

— Вот что, товарищ подполковник, мы к вам заглянули не с ревизией и никаких козней против вас лично строить не будем. Моим спутникам надо увидеть настоящий… подчеркиваю, настоящий лагерь, без мишуры и показухи. Еще раз — к вам претензий не будет, даже если мы увидим не совсем приглядные картинки…

— Никак нет, товарищ Камов, — заверил его подполковник. — У меня все строго по уставу и инструкциям. Никаких безобразий…