Fugit irreparabile tempus - [7]
— Вам, Андрей Семеныч, чайку, как обычно, или может покрепче чего? со встречей-то?
— Можно и покрепче, — согласился дед, присаживаясь за приставной стол. — Да и моему внучку, пожалуй, бутербродов с чаем, а то не позавтракал он из-за меня…
— А он нам не…
Генерал не успел закончить, Андрей Семенович неожиданно резко повернулся всем телом и так зыркнул на начальника Управления, что у того на лице моментально застыла фраза: «Да я ж ненарочно, извините, пожалуйста…»
Заметив такое выражение лица начальника, Сережа постарался сделать вид, что усаживается поудобнее в уголке кабинета и поправляет в ногах сумку с вычислителем и ЦПУ.
— Одну минуту, — попросил генерал у деда и, перегнувшись через свой стол, скомандовал в селектор: — Артем Петрович! Коньяк, лимон — на двоих, чай и бутерброды — одному…
Сереже показалось, что Агеев не успел еще разогнуться, оторваться от столешницы, как в дверях уже возникла сухопарая фигура референта с подносом, накрытым белой салфеткой. Начальник Управления теперь уже вполне генеральским жестом указал Артему Петровичу кому в кабинете предназначен коньяк с лимоном, а кому отличные, сочные бутерброды с колбасой и крепкий, вкусный чай. А едва за тем закрылась дверь, как Агеев уже сидел напротив Андрея Семеновича и разливал твердой, привычной рукой ароматный напиток в пузатенькие бокальчики, как по волшебству появившиеся на столе.
— Ты не жадничай, не жадничай, — попросил дед, глазами указывая на бокальчики. — И лимон себе придвинь, не могу я его есть, кислотность повышенная…
— Ну, Андрей Семеныч, давайте за встречу? — приподнял свой бокал Агеев.
Дед кивнул и легко, будто водичку, выпил полбокала. Даже не поморщившись и не прищурив глаз, он тут же полез в карман мундира и извлек оттуда зеленоватую плотную коробку «булатовских» папирос.
— Все не отвыкните? — кивнул Агеев на «Герцеговину флор».
— Отвык уже, — признался дед, — последний раз курил еще в том году, на День чекиста. Да под такой коньячок грех не закурить-то…
Он поискал глазами пепельницу, и Сережа, внимательно наблюдавший из своего уголка за встречей деда с собственным начальством, с легким замиранием сердца, принес с маленького столика из угла кабинета громоздкую хрустальную бадейку и коробок спичек, лежавших подле нее. Дед долго, тщательно обстукивал мундштук папиросы о коробку, разминал табак… и только после того, как он выпустил изо рта первый ароматный клуб дыма, генерал Агеев рискнул нарушить молчаливую идиллию.
— Андрей Семеныч! Так вы все-таки по делу пришли?
Дед кивнул, молча взял со стула рядом с собой скоросшиватель с переводом романа, и положил его на стол, поближе к генералу. Тот подтянул папку к себе, развязал смешные веревочки-шнурки и глянул на содержимое.
— Читай, — приказным тоном сказал дед. — Читай со страницы триста девяносто второй. Я там тебе специально красным карандашом по полям отметил…
— А может, своими словами? — чуть жалобно попросил генерал, видимо, ему очень не хотелось углубляться в продолжительное, на первый взгляд, чтение.
— Читай-читай, — сурово повторил дед. — Можешь по диагонали, там слог и стиль не так важны для дела…
4
«Солнце уже спряталось за огромные, вековые сосны, и синеватые зимние сумерки легли на бескрайнюю, казалось, тайгу, когда маленькая колонна из двух гусеничных вездеходов достигла лагеря. У ворот, как и ожидалось, их приостановил караул, но мандат Камова и тут имел неоспоримую силу. Никто даже не выходил наружу, никого не досматривали и не проверяли, вездеходы въехали на охраняемую территорию, прокрались на малой скорости вдоль тройного ряда колючей проволоки и замерли на утоптанной стоянке рядом с тщательно укрытой старыми ватниками и брезентом легковушкой, похожей на американские доджи. Разглядеть еще что-то под ворохом тряпок было невозможно.
Сам Камов, а следом за ним и четверо китайцев выбрались из вездехода и принялись активно двигаться на месте, разминая застывшие в поездки ноги. А от далекого маленького двухэтажного домика, в окнах которого уже виден был свет керосиновых ламп, к прибывшим спешил начальник лагеря, подполковник Морозов, и его зам по оперативной работе, на жаргоне — «кум», капитан Ясенев. Им только что по телефону доложил начальник караула о неожиданных визитерах, и оба офицера были сильно взволнованы. Еще бы, никто из них и никогда не видел ничего хорошего от внеурочного визита начальства, тем более, начальства такого высокого, как инструктор Спецотдела ЦК ВКП (б), личный представитель Верховного Главнокомандующего и Председателя Верховного Совета… ну, и прочая, прочая, прочая…
Подбежавший первым начальник лагеря принялся было рапортовать Камову, но тот остановил офицера.
— Вот что, товарищ подполковник, мы к вам заглянули не с ревизией и никаких козней против вас лично строить не будем. Моим спутникам надо увидеть настоящий… подчеркиваю, настоящий лагерь, без мишуры и показухи. Еще раз — к вам претензий не будет, даже если мы увидим не совсем приглядные картинки…
— Никак нет, товарищ Камов, — заверил его подполковник. — У меня все строго по уставу и инструкциям. Никаких безобразий…
Как и в нашей жизни, здесь замешано и перепутано в странном клубке: немного стрельбы и анархии, затаившаяся на окраине уездного города наземная база орбитальной космической станции, живущие среди людей инопланетяне-эмигранты, краткое путешествие к иным мирам, любовь без многословных признаний и «жестоких» страстей.Действие происходит в неком параллельном мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Таймлайн для романа-эпопеи… …или для полусотни рассказов, или пары десятков повестей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как изменилась бы история, если бы после войны Сталин решил не кормить русским хлебом поляков и чехов, румын и болгар, венгров и немцев? Если бы Германия осталась объединенной? А железный занавес проходил бы по советской границе? Возможно ли было отказаться от создания социалистического лагеря в Восточной Европе? И направить усилия дипломатов, политиков, военных на Ближний и Дальний Восток. А что, если так и случилось в одном из бесчисленных параллельных миров?
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?