Фуэнте овехуна - [3]

К учтивостям такого рода,

Но ведь у этого народа

Есть и совсем другой язык.

Они, его пуская в ход,

Врут тоже, но иным манером.

Фрондосо

Не пояснишь ли ты примером?

Лауренсия

Изволь. Там все наоборот.

Твердят про умного — хитрец,

Про рассудительного — спорщик,

Про милосердного — притворщик,

И про отважного — наглец,

Про бескорыстного — болван,

Про справедливого — жестокий,

О добром скажут — недалекий,

О прямодушном, что — мужлан,

Кто любит правду, тот — придира,

Кто вежливый, тот — подхалим,

Кто трезвенник, тот — нелюдим,

А кто радушный, тот — транжира,

О сильном скажут — «вот облом!»,

О рослом — «этакий верзила!»,

Коль счастлив ты — «эк, привалило!»,

А коль несчастлив — «поделом!».

Для них красотка — длинноноса,

Девица-скромница — дурнушка,

А верная жена — простушка…

Ну как, достаточно, Фрондосо?

Менго

Черт! Что ни слово — прямо в цель!

Баррильдо

Не слыхивал такого сроду!

Менго

Знать, в день твоих крестин не воду —

Рассол набухали в купель.

Лауренсия

Ну что? Зачем вы нас позвали?

Вы спорили о чем-то?

Фрондосо

Да.

И просим твоего суда.

Лауренсия

Суда? Вот не было печали!

Фрондосо

Реши — кто прав?

Лауренсия

О чем же спор?

Фрондосо

Послушай и реши по чести.

Считаем мы с Баррильдо вместе,

Что Менго…

Лауренсия

Менго?..

Фрондосо

…мелет вздор.

Лауренсия

О чем же вышел спор?

Баррильдо

Да вот, —

Вещь, признанную целым светом,

Наш Менго, — с гордостью при этом, —

Решительно не признает.

Менго

Не вещь, а звук, пустое слово!

Лауренсия

Да что за вещь-то? Объяви!

Баррильдо

Он говорит, что нет любви.

Лауренсия

Он строг.

Баррильдо

Он глуп! Любовь — основа,

Причина сущего, закон!

Не будь любви — всему конец!

Менго

Я не ахти какой мудрец,

И грамоте-то не учен,

Но только знаю, что стихии,

Враждуя вечно меж собой,

Мир сотворили наш земной.

Мы, люди, — существа земные,

Наш мозг, и желчь, и плоть, и кровь,

Все наши чувства и желанья —

Стихий враждующих созданья,

Где ж взяться-то могла любовь?

Баррильдо

Ты это повторяешь зря:

Наш мир пропал бы в одночасье,

Не будь в нем складности, согласья, —

Любви, иначе говоря.

Менго

И я не отрицал того,

Что ты сейчас назвал любовью:

Да, верно, к складности, к здоровью

Полно любви все естество.

Примеры есть неподалеку:

Когда в опасности щека —

Спешит на выручку рука,

Любовно заслоняя щеку;

А если вовсе плохо дело,

В борьбе с врагом я изнемог,

То пара быстрых моих ног

Спасает от побоев тело.

Когда в опасности мой глаз —

Сомкнутся тотчас мои веки.

Любовь есть в каждом человеке..

Паскуала

Так что же ты морочишь нас?

Менго

Нисколько. Признаю любовь я:

Живем и дышим мы, любя,

Но любит всяк лишь сам себя.

Паскуала

Такие речи — сквернословье!

Взгляни, коль не видал любви,

Как парни девушек голубят…

Да волк и тот волчицу любит!

Менго

Да? Себялюбьем назови

Любовь — и кончим препираться.

(Лауренсии.)

Что есть, ответь по простоте,

Любовь?

Лауренсия

Влеченье к красоте.

Менго

Зачем?

Лауренсия

Чтоб ею наслаждаться.

Менго

Мы любим — ради наслажденья?

Не своего ль?

Лауренсия

Пожалуй.

Менго

Вот!

А если цель моих хлопот —

Моих же выгод достиженье,

Я — себялюбец. Разве нет?

Лауренсия

Ты прав.

Менго

Давайте в корень глянем:

Любовь всегда, — коль врать не станем, —

Любовь к себе. Так создан свет.

Баррильдо

Священник как-то говорил

Нам про какого-то Платона[20],

Который, мол, во время оно

Насчет любви всех просветил.

Любить велел он добродетель

И дух…

Паскуала

Ишь, «добродетель», «дух»!

Туда же! Ты простой пастух,

Твои слова — «бычок» да «нетель»,

Оставь премудрость грамотеям, —

У них покрепче голова,

Мозгов побольше.

Лауренсия

Ты права:

Решить их спор мы не сумеем…

Но, Менго, должен ты почесть

За счастье, что не знал любви.

Менго

А ты? Душою не криви,

Ты любишь?

Лауренсия

Собственную честь.

Фрондосо

Еще хлебнешь тоски любовной!

Баррильдо

Так что ж, — любовь-то есть иль нет?

Паскуала

Тут вам священник даст ответ,

Иль служка просветит церковный.

Нам вашей не решить задачки:

Ей, вишь, не по́ сердцу ваш брат,

Мой опыт тоже небогат,

Мы тут не судьи.

Фрондосо

Ишь гордячки!

Явление третье

Те же и Флорес.

Флорес

Честной народ, мое почтенье!

Паскуала

А, командорский лизоблюд!

Лауренсия

Бесстыдный пакостник и плут…

Откуда?

Флорес

Прямо из сраженья.

Лауренсия

И дон Фернан вернулся тоже?

Флорес

Да. Быстро кончилась война,

Но многих унесла она

Из наших, — упокой их, боже!

Фрондосо

Так ваше войско одолело?

Флорес

Я был всему свидетель сам,

Навряд ли кто расскажет вам

Полней, чем я, как было дело.

Достославный наш магистр

Для того, чтоб овладеть

Городом Сьюдад Реаль,

Кликнул клич среди вассалов,

И в поход повел он войско:

Было с ним три сотни конных

И две тыщи пехотинцев, —

И миряне, и монахи,

Ибо, ежели ты носишь

Алый крест, то, кто б ты ни был,

Должен ты на зов явиться

(Особливо против мавров).

Юный наш военачальник

Был одет в кафтан зеленый

С полудюжиной застежек,

Золотом расшитый сплошь,

Только из-под рукавов

Сталью наручи сверкали.

Гарцевал под ним могучий

Серый в яблоках скакун, —

Был он вскормлен и вспоен

На брегах Гвадалкивира[21];

Сбруя выделки отменной,

Круто завитая челка,

Схваченная белым бантом,

Украшали его столь же,

Сколь узор из темных хлопьев,

Тающих на светлой шерсти.

Рядом с доблестным магистром —

Наш сеньор, Фернандо Гомес,

На буланом, черногривом,

С белым храпом жеребце.

На турецкую кольчугу

И сверкающие латы

Плащ оранжевый спадал,

Заткан жемчугом и златом.