Фрунзе - [48]
Для обеспечения военной тайны о передвижениях сообщалось только начальнику части — он один знал, куда направляется часть. Но и начальник получал иногда в пути новое назначение, которое являлось основным, а переадресовка имела целью сбить с пути шпионов, если им удалось разведать пункт назначения части.
Силы Самаркандско-Бухарской группы, которую выделил Фрунзе для разгрома армии эмира Бухарского, доходили до 7 тысяч штыков и 2 500 сабель с артиллерией, бронепоездами, броневыми автомобилями и самолетами. В число бойцов входили и присоединившиеся к Красной армии вновь сформированные краснобухарские части. Необходимо отметить, что наши войска занимали большое пространство от Чарджуя до Термеза, на котором еще действовали отряды басмачей.
Войска эмира, сосредоточенные главным образом в крепости Старая Бухара, имели около 9 тысяч штыков пехоты, 7 500 сабель и отряды беков, достигавшие 27 тысяч штыков и сабель.
Фрунзе разделяет войска на Каганскую и Катта-Курганскую группы и сосредоточивает их на путях к Старой Бухаре. Расположение частей Фрунзе наметил так, чтобы зажать Старую Бухару в клещи. Отдельным отрядам пехоты и кавалерии было приказано двинуться к путям отступления врага, чтобы отрезать возможность уйти за границу. Предвидя диверсию со стороны врага, который попытается разрушить водораспределительную систему и прекратить доступ воды в арыки, Фрунзе приказал обеспечить войска водой.
Бухарская операция.
Группировка войск, которая была начата по приказу Фрунзе от 12 августа, позволила красным частям своевременно занять исходные для наступления пункты. Для штурма Фрунзе выделил наиболее натренированные в борьбе с басмачами части, закаленные в переходах по пескам пустыни. У командиров групп имелись точные оперативные планы, и, руководя наступлением, Михаил Васильевич следил, чтобы принятый план не нарушался.
25 августа Фрунзе отдал приказ о переходе в наступление.
Из песчаной пустыни с редкой засохшей растительностью красные части должны были вступить в цветущую долину, покрытую фруктовыми садами и виноградниками, изрезанную сетью арыков.
Освежающая прохлада тенистых садов сулила бойцам вознаграждение за долгие дни лишений в пустыне.
Изнемогая от жары, преодолевая пески, двигались красные войска. Солнце, словно пригвожденное к зениту, жгло без устали. С почерневшими от зноя лицами, бойцы дошли, казалось, до пределов изнеможения. Винтовка, ранец и скатка давили тело со все возрастающей тяжестью. В облаке пыли двигалась кавалерия. Песок забивал ноздри, глаза и в пересохшем рту хрустел на зубах. Командиры и комиссары увлекали за собой массы. Отстать — означало погибнуть, сделаться жертвой песков.
— Вода... вода...
Казалось, что пришел конец страданиям. Но во встреченных арыках по дну струилась лишь мутная желтая струйка воды... Предположение Фрунзе, высказанное им командирам частей, оправдалось. С приближением красных войск вода исчезла... Снабжение водой шло из головных арыков, которые .были в руках врага, и он остановил подачу воды. Цветущая равнина превращалась в пустыню с умирающей зеленью.
Проверив расположение штурмующих колонн и отдав руководящие указания начальникам, Фрунзе приказал начать штурм крепости Старая Бухара.
При первых проблесках дня 29 августа начались бри под стенами Старой Бухары. Город окружала глинобитная стена толщиной в восемь метров и такой же вышины.
Малочисленность красных войск не позволяла окружить город кольцом. Удар наносился двумя колоннами: первой — в направлении ворот Шах-Джаляль и Каракульских и второй — в направлении Каршинских ворот.
Осажденные встретили приближающиеся колонны огнем тяжелых орудий. Поднялось солнце, но все вокруг крепости было окутано облаком песка.
Начался штурм.
Командиры, комиссары и коммунисты шли в первых рядах своих подразделений.
Залпы пехоты, грохот десятков орудий обрушились на штурмующие колонны. Перескакивая через арыки, неслась пехота и конница к крепостным воротам, в которые била наша артиллерия.
Первый день штурма позволил наступавшим приблизиться к крепостным стенам. С рассветом второго дня штурм возобновился. Часть крепостной стены была взорвана нашими отважными саперами, которые закладывали мины под огнем врага. В прорыв бросились штурмующие части... В городе начались пожары — сотни тысяч пудов хлопка были подожжены купцами, не желавшими, чтобы эти запасы попали в руки красных. Удушливая волна дыма, в котором сверкала разрывающаяся шрапнель, встретила первые цепи бойцов, вступивших в предместья Старой Бухары. Жажда мучила невыносимо. На дне арыков осталась только желтая грязь, перемешанная с кровью убитых людей и лошадей, — головной арык, питавший город водой, был закрыт по распоряжению эмира.
С крепостной стены, у кладбища, где наступал красный бухарский Восточномусульманский полк, показалась толпа с белыми платками. Это спускались муллы, ученики медрессе, дервиши.
— Правоверные... Во имя аллаха и пророка его Магомета!
Бухарские стрелки прекратили огонь.
Муллы кричали, размахивали платками; бесновались и завывали, как шакалы, дервиши; катаясь по земле, ученики выкрикивали фразы из корана... Это нашествие ошеломило бухарских бойцов, в которых еще живо было суеверное чувство страха перед заклинаниями дервишей и мулл.
