Фрунзе - [182]

Врангель сам объехал всю линию обороны и написал в приказе: «Я осмотрел укрепление Перекопа и нашел, что для защиты Крыма сделано все, что только в силах человеческих». Барон сделал для себя роковой вывод: перешейки неуязвимы; Фрунзе будет штурмовать их всю зиму и положит свою армию под Перекопом!

Намереваясь отсиживаться в Крыму до весны, Врангель задумал широкую реорганизацию своих частей. И не торопился вывести из портов Черного моря в Каркинитский залив дредноут «Генерал Алексеев», крейсеры «Генерал Корнилов», «Алмаз» и «Георгий», которые могли бы громить на первых же порах наступающие части Южного фронта с запада.

С другой стороны, обнадеживали Фрунзе донесения о моральном надломе солдат Врангеля. Их все чаще преследовала контрразведка барона, находя у них в сумках «Манифест» Демьяна Бедного, газеты Южного фронта: «Красный стрелок», «Дело победы», «На Крым». Издания московские: «Бедноту», «Правду» и «Известия». И прокламации Гусева и политотдельцев: «К солдатам армии Врангеля», «Кто наш враг?»

Важную информацию из Крыма принес молодой коренастый моряк Иван Папанин. Он на фелюге контрабандистов с превеликими трудностями совершил через Турцию переход к Фрунзе и рассказал, с каким радушием ждут Красную Армию крымские партизаны. У Врангеля, с подкреплениями кубанскими и грузинскими, набралось до 30 тысяч войска. Из них более 8000 брошены на подавление партизан, которые создали повстанческую армию в тылу барона. Эта армия взрывает мосты, пускает под откос эшелоны с продовольствием и снаряжением.

— Недавно я сам участвовал во взрыве Бешуйских копей. Подорвали крепко: лишили барона угля для железных дорог.

— А как же устраивались со взрывчаткой, с оружием? — спросил Фрунзе.

— В основном на подножном корму: из подорванных эшелонов, из трофеев после очередного налета на гарнизон. Переходили к нам целые роты беляков. Да и морем ездили.

— Куда же?

— К вам, на советский берег. Рыбаки помогали добираться до ваших частей, братки делились с нами чем могли. Теперь через Каркинитский залив путь отрезан: французы и англичане несут на кораблях неусыпную вахту…

— Ну, а какие разговоры в народе?

— Народ помалкивает, товарищ командующий: за всякое лишнее слово — петля! Но настроение сильно переломилось, когда поползли слухи, что Врангель потерял больше половины личного состава под ударом Красной Армии в Северной Таврии. Запестрели в печати бодрые интервью генералов. К примеру, Слащев сказал так: «Население полуострова может быть вполне спокойно. Армия наша настолько велика, что одной пятой ее состава хватило бы для защиты Крыма. Укрепления Сиваша и Перекопа настолько прочны, что у красного командования не хватит ни живой силы, ни технических средств для их преодоления. Войска всей красной Совдепии не страшны Крыму». Слащев — большой краснобай. А между прочим, к черноморским портам уже сбегаются людишки, которые побогаче. Метят захватить место на корабле в случае эвакуации. В Ялте и по всему Южному берегу на каждом заборе объявления о спешной продаже дачи… Так что ждут вас все: одни — с добром, другие — со страхом!..

«Великое передвижение» армий Южного фронта закончилось к 3 ноября. В тот день остатки войск генерала Кутепова разорвали кольцо и по Чонгарскому перешейку ушли в Крым. В тот же день Фрунзе выехал из Харькова, чтобы не возвращаться туда до полной победы.

Все, что отложилось в его сердце на опыте трех кампаний — в Заволжье, в Туркестане и в Северной Таврии; все, что было найдено в сотнях книг о военном искусстве, бросил он на разгром Врангеля.

Теперь он не опасался случайностей, потому что собрал войска в страшный для врага кулак, втиснул стотысячную армию со всеми службами на небольшое пространство севернее перешейков и расположил ее тремя эшелонами.

В первом эшелоне стояли две армии: 6-я — на Перекопском направлении, 4-я — на Чонгарском. Во втором эшелоне, подпирая 4-ю армию Лазаревича, держались две Конные армии: 1-я и 2-я. Эта подвижная группа фронта предназначалась для развития успеха. Позднее Фрунзе поставил ее позади 6-й армии Корка и бросил в прорыв на Перекопском перешейке вслед за 51-й дивизией Блюхера. В третьем эшелоне — возле Мелитополя — находился Уборевич с 13-й армией, составляя главный резерв командующего.

Схема великого боя за Крым, который затмил славу Ватерлоо и Аустерлица, удивительно проста, как все, что признается истинно гениальным.

С 3 ноября 1920 года почти две трети войск Фрунзе были нацелены на Чонгар. Сюда хотел нанести он главный удар силами 4-й армии и устремить в прорыв конницу Буденного и Ворошилова. Решить эту операцию можно было комплексно: обойти одновременно основные вражеские укрепления по длинной (до 120 верст) и узкой (до 3 верст) Арабатской стрелке. Русские армии знали дорогу по стрелке еще с 1737 года, когда фельдмаршал Ласси успешно зашел в тыл крымскому хану. Но тогда фельдмаршала активно поддерживал с Азовского моря адмирал Бредаль. У Фрунзе не было флота, и маневр Ласси не годился.

Уже в полевых условиях, под грохот пушечной канонады на перешейках, Михаил Васильевич «с величайшим сожалением отказался от намерения использовать для удара Арабатскую стрелку».