Фронтовое небо - [13]

Немецкий бомбардировщик "Хейнкель-Ill", созданный годом позже, чем наш СБ, развивал скорость 310 километров в час, a Me-109, присланный в Испанию в последний год войны, когда боевые действия пошли на убыль, имел скорость 570 километров в час; но их поступило мало, этих "мессеров". Хотя в целом соотношение сил врагов Республики было в пять-шесть раз больше, чем у добровольцев.

Аэродромов, какими мы видим их в нынешнее время - С бетонированными взлетно-посадочными полосами, первоклассными вспомогательными сооружениями, радарными установками, - в ту пору еще не строилось. Маленькие посадочные площадки, наспех сделанные, располагались то в гористой местности, как, например, под Теруэлем, то среди лесных насаждений и фруктовых садов - это Фигерас, Лясиньера. Аэродром Каспе был похож на срезанную вершину крохотной сопки, его размеры едва позволяли выполнять посадки истребителей, не говоря уже о бомбардировщиках.

На эти наши полевые взлетно-посадочные площадки частенько наведывались вражеские бомбардировщики. Порой налеты на республиканские точки имели волнообразный характер: одна группа отбомбится, уйдет, техники не успеют еще приступить к работе, как появляется новая группа. Так что работать на стоянках приходилось почти круглосуточно - чтобы как-то компенсировать упущенное время.

Инженер Лопес-Смит, техники Карлос, Ортега, Мартин и я успевали доводить самолеты до эксплуатационного уровня. Частенько приходилось идти на риск - применять такую технологию и рационализацию, за которые в иных условиях впору ответ держать. Но риск был необходим, а потому и оправдан. Ни единого раза наша доморощенная технология и рационализация не привели к отказу материальной части боевых машин. Боевые задания летчиками выполнялись без жалоб и нареканий на подготовку наших самолетов. Навсегда запомнились мне восхищения по этому поводу испанского техника Карлоса:

- Научились трудиться! Я рад, камарада Антонио!..

* * *

Как-то, уже в конце марта 1938 года, ко мне прибежал шофер Андрее и, еле переведя дух, от радости путая испанские слова с русскими, взволнованно закричал:

- Авиадорес руссос!

Не помню, как я выскочил из комнаты, как оделся. На улице стояла большая группа советских летчиков, и некоторые из них, завидя меня, по-русски весело и шумно приветствовали еще издали:

- Принимай гостей, Иван Андреевич!.. Встретились на краю Европы! Гора с горой не сходится, а человек с человеком - сойдется!..

Моя же радость перешла в бурный восторг, когда я увидел, что большинство из вновь прибывших - сослуживцы по 142-й бригаде. Подумать только... В далекой от России стране встретиться с друзьями! Я пересчитал их, не веря своим глазам, - семнадцать человек! - а летчики счастливо посмеивались, тоже узнавали своего бригадного инженера. Они словно и сейчас стоят передо мной: майор Ф. Родин, капитаны И. Анищенко, А. Лантух, старшие лейтенанты И. Колосков, П. Пятин, лейтенанты В. Бобров, Д. Воропаев, М. Емельянов, Н. Жердев, Г. Когрушев, И. Мартыщенко, В. Михайлов, А. Панов,Н. Ливанский,А. Ярковой, С. Яшин, А. Сироченко. Еще много незнакомых мне молодых ребят. От добровольцев нового пополнения я узнал новости моей Отчизны.

- Собираюсь в Москву и говорю родным: "Я, наверное, из столицы буду направлен на Север. Авиация начала освоение белых пятен Ледовитого океана", - смеясь от радости, рассказывал Федор Родин, - а меня спрашивают: "Какое отношение военная авиация имеет к этим самым пятнам?" "А такое, говорю, - что военного куда пошлют, туда и пойдет без рассуждений. Наш опыт везде нужен". "На сколько?" - интересуются. "Рассчитывайте на годик!" - этак лихо козыряю и щелкаю каблуками, как перед командиром.

- Думаешь, не догадались? - с сомнением спрашиваю Федора.

- В этом можно не сомневаться. Конечно, догадались, - посмеивается майор. - Но главное, что я хранил тайну!..

Исподволь любуюсь молодыми пилотами. Они помалкивают, слушая наш разговор. Землякам пришлось вдоволь хлебнуть соленого ветра чужих морей. В Мурманске несколько недель назад они погрузились на пассажирский пароход "Андрей Жданов", по норвежскому морю обогнули Скандинавский полуостров, миновали бурное Северное море, прошли Ла-Манш. После французского порта Гавр одиссея добровольцев еще но была окончена - поездом летчики добирались через Париж до испанской пограничной станции Порт-Боу, откуда, как и я, прибыли в Фигерас. Ребятам здесь предстояло собрать новые боевые машины, потом на них идти в бой. Так что весь вечер мы провели вместе, и я рассказывал о положении на Арагонском фронте.

А к тому времени линия фронта растянулась почти на двести километров и проходила юго-западнее Теруэля, через Морелью, Мора-де-Эбро, по рекам Эбро и Серге, через города Лериду, Тамарите. дальше - к высоким горным хребтам Пиренеев. Интервенция германского и итальянского фашизма усилилась, и на этом участке боевых действий сложились исключительно тяжелые условия. Особенно ожесточенные бои велись на гандесарском направлении, где мятежники, поддерживаемые фашистами, наносили главный удар на Тортосу.

Вскоре наши летчики вместе с испанскими специалистами приступили к сборке самолетов. Руководили сборкой я и мой помощник, воентехник В. Д. Булыгин (впоследствии он был назначен инженером эскадрильи). Трудились круглосуточно. Собранные истребители облетывали, затем на них производили пристрелку вооружения.