Фронтовая юность - [69]

Разломав черепицу, Горецкий вылез на крышу и воткнул древко флага в расщепленную снарядом тесину. Алое полотнище забилось на ветру. Снизу послышались крики «ура» и дружные винтовочные залпы бойцов штурмовых групп. Горецкий оглянулся. Перед ним открывалась грандиозная панорама боя. Впереди, скрываясь в кустарнике, бойцы батальона Бидненко спешили на помощь кряжевцам. Теперь им ничто не мешало продвигаться вперед. Слева за лесом рвались снаряды. В рваных облаках разрывов виднелись наши танки. Они шли, стреляя на ходу.

Раздался оглушительный взрыв. Столб кирпичной пыли, перемешанной с сухой известью, взвился около костела. Когда пыль рассеялась, Горецкий увидел, как, опасаясь нового взрыва, гитлеровцы, стараясь укрыться за прочным забором, бегут по траншеям.

— Гранаты! — крикнул он.

Сулейманов и Сенько, бросив с высоты во двор ближайшей постройки гранаты, взялись за автоматы. Горецкий тоже выдернул чеку лимонки, замахнулся, но в этот момент пулеметная очередь полоснула его по ногам. Он покачнулся и со взведенной гранатой полетел вниз.

— Прощайте! Бейте их! — донесся до Сулейманова и Сенько голос Анатолия, и в ту же минуту в гуще столпившихся фашистов раздался взрыв.

Подвиг боевого вожака комсомольцев второго батальона видели десятки бойцов штурмовых групп. Они с яростью набросились на врага и скоро уничтожили опорный пункт обороны противника.

* * *

Прошло две недели с начала наступления. На протяжении всего этого времени комсомольский актив, находясь в передовых рядах наступавших, личным примером воодушевлял однополчан на ратные подвиги.

Пройден важный участок по пути к победе — от Вислы до Познани. У членов бюро накопилось много впечатлений, которыми полезно обменяться, возникли вопросы, которые надо было решить сообща… Одним словом, поговорить было о чем, и 28 января состоялось очередное заседание бюро. Я вынес на обсуждение отчет комсорга второго батальона Василия Титкова.

Новый комсорг зарекомендовал себя храбрым и мужественным офицером. Комсомольская же работа в батальоне после гибели Горецкого несколько ослабла. Обсуждение отчета было полезным во всех отношениях. Титков мог доложить обо всем, что сумел сделать за две недели, а из выступлений опытных комсоргов Ющенко и Каграманова почерпнуть ценный опыт.

Василий Ющенко прибыл с трофейным автоматом; на поясном ремне висели гранаты. Хриплым от простуды голосом он расспрашивал Каграманова, как идут у него дела. Армаис, в сбившейся на затылок шапке, в длинной, почти до пят, шубе, не по размеру больших валенках, улыбаясь, отвечал, что если дела так же хорошо пойдут и дальше, то в Берлине будем раньше, чем мы думали.

— Что же, пора начинать, — сказал, обращаясь ко мне, Петр Кузьмич Згоржельский.

Чтобы удобнее было вести протокол, Василий Ющенко устроился около толстого пня, заменявшего стол президиума. Остальные члены бюро наломали сосновых веток, расстелили их на земле и уселись вокруг Василия.

Открывая заседание, я предложил присутствующим почтить память геройски погибшего Анатолия Горецкого.

Все встали. Лица сосредоточенны, суровы. Вера Лидванская незаметно смахнула слезу.

Когда члены бюро снова сели, Петр Кузьмич сообщил, что командование полка возбудило ходатайство о посмертном награждении Горецкого орденом Отечественной войны 1 степени.

Предоставляю слово для отчета Василию Титкову. Он начал с сообщения о том, что все бойцы знают о героическом подвиге Горецкого. Мстя врагу за гибель боевого товарища, молодые воины дерутся отважно. Об этом свидетельствует тот факт, что из 78 комсомольцев, состоящих на учете в батальонной организации, 58 представлены к правительственным наградам.

— За время наступательных боев, — говорил Титков, — усилился приток молодых воинов в партию и в комсомол. Так, например, девятнадцать солдат и сержантов подали заявления с просьбой принять их в комсомол. Младший сержант Салиев написал в своем заявлении:

«Я был свидетелем подвига нашего комсорга лейтенанта Горецкого. В боях, которые мы сейчас ведем, буду таким же бесстрашным, до конца жизни преданным Родине. Прошу принять меня в комсомол. Хочу драться с врагом и за него, и за себя».

Титков рассказал об использовании комсомольцами батальона трофейного оружия, в частности немецких фаустпатронов. Гитлеровцы начали применять эти патроны сравнительно недавно, но их боевые свойства были уже известны — при стрельбе с близкого расстояния они обладали значительной разрушительной силой. Особенно много неприятностей «фаусты» доставляли нашим воинам во время подавления блокированных очагов сопротивления фашистов.

После уничтожения дотов, дзотов и других оборонительных сооружений бойцы находили десятки таких патронов. Комсомольцы второго батальона начали применять фаустпатроны против гитлеровцев. Комсорг Титков был одним из зачинателей этого полезного дела.

— Ведь это же просто здорово! — восхищался Каграманов. — Сегодня же приду к тебе учиться стрелять «фаустами», а завтра буду учить этому комсомольцев своего батальона.

— Пожалуйста, учись хоть сейчас, — ответил Титков и положил на «председательский стол» трофей, который он притащил сюда и до заседания бюро прятал в кустах.