Фрикасе в четырех измерениях - [6]

Позже наступила темнота, и я стал думать о том, что предпримет Элеонора, когда обнаружит, что ее муж исчез. Я понимал, что объяснения детей она вообще не примет во внимание. Затем вновь появился Майк, откуда ни возьмись, точно включили свет. За его руку цеплялась Пат.

— Звонила мама, — торжественно заявил мой сын. — Она сказала, что не вернется сегодня домой. А я сказал ей, что мы пошли в поход.

Для девятилетнего ребенка это было так просто. Мы ушли в поход. Был как раз вечер пятницы, а когда у меня на работе случалась переработка, я потом брал выходной на субботу. Так что мы могли не вернуться до утра понедельника, как раз к школе, как сказал Майк матери.

Вот так мы остались ночевать под открытым небом. Я уже понял, что Смитти хорошо знает это симпатичное местечко, и подозревал, что мои дети тоже. Мы прошли дальше вдоль ручья, туда, где он вытекает из леса, и там, под прикрытием высокого, скошенного валуна, нашли кровать из листьев и травы, а также остатки кострища. Пат тут же зарылась в листья, а Майк деловито пошел собирать дрова для костра. По всему этому я заключил, что дети уже бывали здесь.

Смитти прошел «через», чтобы запереть дом и забрать одеяла. Ночь была теплой, и мы просто сидели у костра, глядя, как он достает из своего рюкзака различные вещи. Первой была мелкая сковородка, какую я увидел в тот день, когда встретил Смитти возле железнодорожного моста, и теперь я смог внимательно осмотреть ее. Сковородка была из незнакомого мне сплава, но мало ли новых материалов мы видим в наше время? Я спросил его о ней. Смитти ответил, что это вещество он нашел в другой части этого мира в природном состоянии. У него были некоторые свойства золота или платины, но в целом материал был легче и тверже.

Оба ребенка принялись давать ему инструкции, что именно хотят съесть, и Смитти признался, что после того, как Пат нашла путь сюда, ему пришлось довольно часто брать их на пикник взамен обещания никому об этом не говорить. В те разы, когда мы с женой думали, что они ходили за ягодами в лес Хэнсона или ходили пешком по тропинке вокруг холма, они на самом деле были здесь, по другую сторону «ничего», исследовав мир, куда не ступала еще нога человека.

Я почти не думал о том, чем мы будем питаться, погруженный в свои невеселые мысли, но наелись мы до отвала. Смитти пошарил в болотце на противоположной стороне ручья и вернулся с коричневым, странного вида существом, блеющим, как ягненок. Майка он отправил на луг собирать травы, а Пат велел вырыть ножом толстые, белые корни фиолетовых цветов — они обильно росли под деревьями на краю леса. Сам же Смитти пошел и отыскал желеобразный гриб, ярко-красный и пряный, который был у нас на десерт после жареной лягушки, печеных корней и острого соуса из трав. После окончания трапезы дети сами отправились к ручью мыть тарелки. Я был просто поражен: они никогда не вели себя так во время наших походов и пикников.

Пат, в конце концов, было всего лишь три года. Я хорошо знал, как трудно отправить ее спать, когда еще не все угомонились, но у нее был долгий день, и, вернувшись с ручья, она сама скользнула под валун, на ложе из сухих листьев. Подойдя и нагнувшись, чтобы накрыть ее одеялом, я увидел, как она что-то прижимает к подбородку. Когда я осторожно разжал ей пальцы, она пошевелилась во сне и пробормотала «кролик»...

Сначала я подумал, что она захватила из дому свою плюшевую собачку, но эта штука не походила на нее. Я понес ее к костру.

Она была размером с два моих кулака и покрыта длинным, шелковистым серым мехом, как ангорская кошка. Она была теплой и, держа ее в руках, я чувствовал биение ее сердца. Но при этом у нее не было ни глаз, ни ушей, вообще никаких видимых органов. Чем бы это ни было, но только не кроликом.

Смитти был поражен не меньше меня. В целом, создания этого «другого» мира походили на существ из нашего родного. Животные походили на животных, птицы на птиц, были в ручье и какие-то рыбы. Но это существо не походило ни на что виденное нами ранее. Стараясь разглядеть его получше, Майк толкнул меня локтем, и я выронил это животное. Но оно не упало! Оно повисло в воздухе, как крошечный, пушистый воздушный шарик!

Смитти уставился на меня, а я — на него. До сих пор этот «иной» мир казался нам довольно обычным местечком, тихим и скучным, как парк посреди недели. Но «кролик» Пат явно принадлежал к другому зоопарку. И я подумал о том, какие еще неожиданности могут нас здесь подстерегать.

Я подвел руку под существо. Оно с готовностью уступило, хотя мне показалось какое-то сопротивление, словно вокруг него сгустился воздух. Я убрал руку, и оно осталось висеть. Я подтолкнул его указательным пальцем, и оно вдруг начало изменяться.

Первоначально это был пушистый шар. Но ту он вдруг похудел и вытянулся, мех стал более редким, с черными пятнами. Затем он снова изменился, превратившись в своего рода кожаный блин, затем принялся расти, достигнув размеров баскетбольного мяча. Снова оброс мехом, сначала испещренным пятнами, затем пятна исчезли, и он стал опять серебристо-серым, как и в начале.

Смитти уставился на него странным взглядом. Таким, словно он понял какое-то значение в изменениях существа, словно у бессмысленных метаморфоз была какая-то схема. Он был полуозадачен, полуобеспокоен.