Фридрих Великий - [82]

Фридрих много размышлял о разведке. Он часто писал, используя вполне современные термины, об обращении с источниками и агентами, уделял большое внимание деталям. В отношении источников он всегда был недоверчив. Веллингтон писал, «в том, что называют добычей информации, много шарлатанства», и Фридрих разделял это мнение. Обычные агенты, нанятые за деньги, говорил он, вероятно, способны передать простую, практическую информацию о противнике: «Где?», но не более того. Имеются агенты «по принуждению», чья надежность может варьироваться от случая к случаю. «Важные» агенты — у Фридриха временами было несколько таких — могут оказаться бесценными, но при обнаружении противником их всегда возможно перевербовать, и командиру следует быть готовым к такому развитию событий. Двойных агентов, работающих с обеими сторонами, можно использовать осторожно, для дезинформации, для ввода в заблуждение.

Фридрих также работал над внедрением агентов в зарубежных столицах: «спящие», которые могут быть активизированы в случае нарастания напряженности или ухудшения отношений; «соблазнители» — он держал в Вене некоторое число симпатичных молодых людей, способных развлекать высокопоставленных дам австрийского двора и получать у них информацию. Король всегда следил за секретностью шифров. Если их раскрывали, то лично руководил работой по сведению ущерба от этого к минимуму. Он являлся шефом собственной разведки, хотя всю координацию осуществлял полковник фон дер Гольц. В течение десятилетия, когда отношения с Францией были еще в целом хорошими, он часто преднамеренно делился секретной информацией с французским послом.

В области военной разведки, писал Фридрих, главное заключается в толковании. Физическое состояние противника — одно дело, будущие намерения — другое. Чтобы правильно попять последние, необходима экспертная оценка на перспективу: не только «где располагается, где легкие войска, его рекогносцировочные партии?», но также «где создает базы? Каковы потенциальные возможности?» Фридрих выводит важное правило: «Исходите из того, что разумный противник предпримет такие действия, которые скорее всего доставят вам самые большие неприятности». Будь готов, другими словами, воспользоваться случаем, но отметай желательные варианты и удобные предположения.

В области надзора за обучением и подготовкой армии Фридрих во многом опирался на генерала Ганса Карла фон Винтерфельда. Винтерфельд, грубоватый полевой командир из Померании, был несколько старше Фридриха и обладал большим обаянием. Он играл роль помощника в конфиденциальных делах и был своего рода начальником отдела кадров; понимал Фридриха с полуслова, был аккуратен, опытен в военных вопросах и способен переводить теоретические замыслы в практическую плоскость. Винтерфельд впервые познакомился с Фридрихом в те далекие дни, когда кронпринц в 1734 году приехал в действующую армию и встречался с принцем Евгением Савойским. Кое-кому в прусской армии, да и в королевской семье он казался несколько подозрительным, что связано с работой в разведке, но с тех дней он был очень близок с Фридрихом, показывавшим ему рукописи по военным вопросам для замечаний, а в его преданности и способностях не было никаких сомнений, как и в ненависти к французам.

Теперь Фридрих считал себя опытным Feldherr[134]. Он получил солидную практику реального механизма управления войсками. Его система с приобретением опыта несколько преобразилась, однако ее черты оставались неизменными. Если представлялось возможным, накануне сражения король проводил совещание, на котором практически говорил он один, посвящая подчиненных в замыслы и ставя конкретные задачи. Он, по его словам, не верил в военные советы как таковые: командующий, как правило, прибегает к военным советам, когда не хочет сражаться.

Обычно Фридрих очень хорошо спал перед битвой. В день сражения он располагался там, где, как полагал, личное влияние будет наиболее необходимым. Присутствие короля, его голос, возвышающийся над громом битвы в критические моменты, несомненно, имели положительное воздействие. Приказы, естественно, могли быть доведены посыльными лишь до ближайшего окружения, и он спешивался, наскоро писал записки, зачастую на спине находившегося поблизости штабного офицера, словно на письменном столе. Он проводил в седле многие часы и ездил смело и быстро. Фридрих предпочитал коней английских пород, но возможности вороных или гнедых, и имел примерно 20 скаковых лошадей. В походы отправлялся налегке — несколько мундиров, 6 сорочек, пара бархатных сюртуков для торжественных случаев, полдюжины неизменных табакерок (у него их было около 130). Все это рисует человека беспокойного, бдительного, нетерпеливого и сообразительного; храброго, находчивого и мастера своего дела; приверженца дисциплины и порядка, перемежающего остроумие с суровостью, заботливого и чувствительного.

Фридрих настаивал на инициативности. Старший по должности командир не может находиться повсюду. Генералы могут быть в любое время убиты. Командир, если он способен оценить ситуацию, должен принять на себя ответственность за действия там, где находится. Воспитание инициативности независимо от официальных инструкций возводилось Фридрихом в принцип и лишь в 1905 году было признано его бессмертным наследием для прусской армии.