Фридрих Великий - [221]
Фридрих говорил Брауншвейгу, что самый надежный способ заставить австрийцев сесть за стол переговоров — это атаковать их в Моравии и перенести войну на Дунай. Он тем не менее был доволен таким поворотом дел, хотя и знал, что предстоит немало поторговаться. До недавнего времени австрийские требования, по его мнению, были непомерно высокими, военная ситуация — тупиковой. Он не завоевал Богемию и не изменил стратегический баланс в ходе военных действий, но этого не добилась и Австрия. Посредничество было в крайней степени желательно, но о нем было не просто договориться, поскольку Россия, предполагаемый посредник, имела договор с Пруссией и приглашение Екатерины в качестве арбитра во внутригерманских делах создало бы прецедент, который некоторые находили тревожным.
Но к Фридриху в Имперском совете отношение стало в высшей степени благожелательным. Если правильно вести дела, то король Пруссии и русская императрица станут защитниками законности против сомнительных претензий Габсбургов. Был подготовлен проект предварительных положений к мирному договору. Они казались многообещающими; Бавария остается в целости для наследника покойного курфюрста, за исключением небольшого треугольника в месте слияния трех рек: Инн, Зальц и Дунай, который отойдет к императору, — он не включает соляные копи Рейхенгаля, но в него входят Браунау и Бурггаузеп. Цвейбрюкен признавался будущим курфюрстом Пфальца и наследовал Баварию. Во время переговоров по подготовке проекта была найдена полностью удовлетворявшая Фридриха формулировка для окончательного решения вопроса о наследовании маркграфств Франконии[342], он неизменно считал, что они так или иначе отойдут к Пруссии. Другой пункт, настаивал король, должен снять озабоченность Саксонии, в том числе предусмотреть некоторую компенсацию; Фридрих, верный обязательствам, заявил, что без этого он ни на что согласиться не может. В данном случае это оказалось своего рода камнем преткновения. Разногласия преодолеют при помощи денег; 4 миллиона экю будут выплачены Пфальцем. Если все это войдет в договор, война закончится без больших людских потерь и разрушений; но претензии Австрии будут урезаны. Фридрих заслужит славу защитника германской законности, добродетельного монарха.
Тем временем в ожидании очередного ответа Вены он продолжал планировать с Брауншвейгом активные военные действия и надеяться при этом на мир. Король не одобрял проявлений эйфории по поводу намерений австрийцев. «Было бы крайне желательно, чтобы с вашей стороны было поменьше доверия в отношении Вены!» — жестко требовал он от Золмса. В письмах к Генриху Фридрих упоминал «следующую кампанию», а в письме к вдовствующей королеве Дании, «Моп incomparable Reine»[343], он заявил, что император демонстрирует большую склонность к войне, чем когда-либо. К Фридриху поступали данные о планирующемся австрийском наступлении в новом году либо в направлении Глаца, либо Нижней Силезии, по его мнению, он был способен это предотвратить. Король перенес ставку в Зильберберг и при помощи нескольких молниеносных операций отогнал австрийцев от границ Глаца. Источник в Вене сообщил Фридриху, что Австрия жаждет мира, император каждый день к полудню пьян; Австрия к тому же очень и очень нуждалась в деньгах.
Австрийский ответ на последние послания Фридриха — с изложением его реакции на предложения о посредничестве — был получен в конце февраля. В нем не усматривалось дальнейших неожиданных трудностей и предлагалось место проведения переговоров. Австрия по настоянию России, казалось, принимает все посреднические предложения французов, которые Фридрих нашел по сути удовлетворительными, хотя и подразумевал возможность спора относительно деталей. Фридрих писал Екатерине, что такой гордый двор, как австрийский, был повержен не в. сражении, а лишь единым движением ее священных уст! В марте происходили отдельные стычки с австрийцами на границах Верхней Силезии, а один австрийский отряд, который возглавляли несколько генералов, сжег город Ноештадт, уничтожив 240 домов, но в оговоренные дни, между 7 и 10 марта, военные действия по всем фронтам были приостановлены. 11 марта делегации обеих сторон собрались в Тешене, небольшом городке на границе Силезии, примерно на пол пути от Вены и Бреслау.
Дипломатия Фридриха была хитрой и эффективной. Он не победил в поле — действия пруссаков и впрямь не привели к решительным результатам, а их явная неспособность справиться с проблемами тылового обеспечения сразу же бросалась в глаза. Однако само существование прусской армии, ее репутация и репутация короля Пруссии, очевидная его готовность сражаться, если будет брошен вызов, а также общепризнанная слабая с юридической и моральной точек зрения обоснованность претензий Австрии — все эти обстоятельства определяли развитие событий. И Фридрих, что необычно для того, кто не стал победителем, вышел из конфликта с еще более окрепшим авторитетом. Переговоры в Тешене — встречи по подготовке проекта договора с обычными продолжительными и полными подозрений спорами о формулировках — были успешными, и Кауниц, главный инициатор вторжения в Баварию и ее последующего расчленения, не добился практически ничего из того, на что надеялся. Долгие беседы Фридриха с Кауницем за несколько лет до того нисколько не смягчили его оценок относительно личности австрийца — лживый и двуличный, говорил он, хотя при этом в его голосе слышались нотки восхищения. Случались перерывы и откаты, но мирный договор был в конце концов согласован, и Фридрих заявил, что он был получен не в результате принесения в жертву союзников или подкрашивания на скорую руку расхождений, а на условиях, подтверждающих честь и достоинство Пруссии. Этот договор, писал король, должен обеспечить прочный мир. Не вызывало никакого сомнения — мир явился признанием, что Пруссия действует с Австрией на равных и будет продолжать вести себя соответственно. Правление Фридриха изменило облик Европы.
