Фридрих Великий - [154]

Но Фридрих находился в знакомой обстановке. «Мои враги усиливаются со всех сторон, — говорил он Митчелу в январе 1759 года, — и они ближе ко мне, чем были в прошлом году!» Противники и в самом деле, похоже, будут численно превосходить пруссаков в любом отдельно взятом столкновении, но могут его также проиграть стремительному королю Пруссии, способному усилить любое угрожаемое направление, действуя на внутренних коммуникациях. Теперь же, однако, наблюдались решительные, хоть и запоздалые попытки русских и австрийцев комбинировать, координировать действия. По общей численности войск они во много раз превосходили армию Фридриха. Все, что требовалось, — это не допустить, чтобы Фридрих усиливал один фронт, угрожая при этом другому. План был выработан; трудоемкий и непростой, как любое планирование действий союзных войск, но он определенно обещал принести успех. «Европа объединилась, чтобы раздавить меня, — время от времени заявлял Фридрих, несомненно, принимая театральную позу, — но у меня есть в запасе две вещи — моя маленькая золотая шкатулка и немного моей старой удачи!»

Он часто говорил о своей маленькой золотой шкатулке с отравленными пилюлями. Что касается старой удачи, то вскоре станет ясно: ее-то и не хватает. Фридрих постоянно упоминал о необходимости мира в выражениях, которые Митчел и другие находили трогательными и убедительными. Он не раз повторял, что очень верит в честность Питта.

Давая отпор врагам, Фридрих обоснованно надеялся на расхождения между ними в политических целях. По поводу французов он с горечью высказывался о том, что Шуазель, французский министр, теперь является рабом Вены. Французы, естественно, желали, чтобы Ганновер находился под угрозой нападения и тем самым отвлекал бы Британию, их главного противника. В июне Фридрих написал письмо Георгу II. В нем он сокрушался по поводу непримиримости их общих врагов и предлагал выдвинуть некие совместные британско-прусские мирные инициативы. Русские хотели расширить свое влияние на Балтике, а также в Польше: их взоры устремлены на Восточную Пруссию и Силезию. Австрийцы стремились возвратить Силезию, они желали этого и будут желать всегда. В конце апреля Фридрих предпринял небольшую экспедицию, чтобы помочь генералу Трескову спять австрийскую осаду с Нейссе.

Эти расхождения в интересах давали Фридриху, как он полагал, шанс, так как координация действий Австрии и России может оказаться непростой. «Это счастливое стечение обстоятельств, — писал он Фердинанду в начале года, — что паши враги не в состоянии выработать свой оперативный план на следующую кампанию!» Тем не менее и русские, и австрийцы угрожали Силезии; они также думают, что шведы добавят ему проблем, атаковав Штеттин.

В течение какого-то времени Фридрих надеялся, что проблемы противников приведут к их пассивности и позволят ему оставаться в обороне. Его воодушевило известие о разгроме принцем Генрихом австрийских складов. Это могло повлиять на способность Австрии вести военные действия. «Они не смогут доставить тебе много неприятностей, — писал король Генриху в конце апреля, — и Даун будет ждать, пока не двинутся русские». Однако Даун — «великий фельдмаршал», или просто Леопольд, как Фридрих насмешливо его называл, несомненно, с обидой за Гохкирх, — был способен предпринять наступление в течение 1759 года. У него было 100 000 штыков. Он мог организовать — что и сделал в мае — масштабные рейды через границу Лусатии. Западный фланг Дауна прикрывали 35 000 имперцев из Reichsarmee, располагавшие силами, чтобы угрожать Лейпцигу. Если его операции будут скоординированы с действиями русских войск Салтыкова в Польше, то Фридрих в Силезии окажется перед лицом превосходящих сил противника. Фридрих узнал через Фердинанда (сведения из секретного источника), что именно в этом и состоял окончательный замысел. Французы связывают действия пруссаков в Северной Германии, а австрийцы во взаимодействии с русскими наносят еще один мощный удар в Силезии. У прусского короля не хватало сил, чтобы противостоять такой комбинации. Здесь даже мелочи были полезны, и в марте он запросил у датчан 10 000 солдат за 300 000 экю в год[249].

Салтыков, обладавший непроницаемым характером, придворный фаворит, имевший репутацию медлительного человека, держал свои основные силы в Центральной Польше, с базой в Познани. Австрийцы, развернутые фронтом на север, разместили правый фланг у Ноештадта, на границе Глаца, а левый — вокруг Траутенау. Фридрих знал, что они покинули зимние квартиры в мае и их разведчики часто наблюдали за прусскими лагерями с вершин Ризепгебирге. Если Фридрих без подготовки предпримет военные действия против одного из противников, то откроет дорогу другому. Он предполагал, что они ожидают от него наступательных действий, и решил выждать. В июне он получил сведения о подготовке армий неприятеля к наступлению: русские в направлении Одера у Глогау, австрийцы — на Лусатию. Все лето поступали такие сообщения, причем некоторые были ложными. Тем временем Фридрих занял удобные для обороны позиции у Шмоттсейффена, неподалеку от истоков Квейсса. Он понимал, что необходимы какие-то меры, чтобы предотвратить соединение русских и австрийцев, но если он предпримет их слишком рано, то удар не даст нужного эффекта.