Фридрих Великий - [129]

Фридрих был полон оптимизма и приказал Шверину и Беверну идти к нему как можно быстрее. 4 мая он сказал Митчелу, что вот-вот произойдет решающее сражение между Габсбургами и Гогенцоллернами. Король надеялся принять бой к западу от Молдау, однако маневры Карла означали, что столкновение может произойти только к востоку от Праги, а генеральное сражение — это именно то, что Фридриху нужно. Тем не менее он оставил Кейта с 30-тысячным войском западнее Молдау. Это давало ему резерв на случай, если ситуация изменится. Кейт мог перехватить австрийцев, когда те, будучи разбитыми, попытаются уйти на запад от Праги, а если дела пойдут не так, как задумано, то эти войска стали бы для Фридриха «твердой опорой». Такое решение означало, что для основной операции у него будет меньше сил, хотя после подхода Шверина его армия все же немного превосходила по численности войска Карла. Фридриха критиковали за это. Принятое решение ослабило его армию в решающий момент и оставило часть войск вне сражения. Веллингтона после Ватерлоо также критиковали за похожее решение о развертывании корпуса Хилла к западу от того места, которое и стало, собственно, полем битвы. Однако критику легче, чем его оппоненту, тем более когда дело успешно завершено.

Фридрих начал маневрировать, предприняв широкое и глубокое движение вокруг правого фланга австрийцев. Ему были нужны солдаты Шверина и Беверна, чтобы сравняться с противником силами, и когда ранним утром 6 мая они подошли, совершив ночной марш, то образовали левый фланг прусской армии. Фридрих с основными силами переправился через Молдау по понтонному мосту, и к 6 часам утра 6 мая армия вновь объединилась.

Фридрих немедленно приказал Шверину с Винтерфельдом разведать местность к востоку в направлении, где, но его мнению, находился правый фланг австрийцев, деревень Гоставиц и Унтер-Почернец, расположенных чуть севернее Кайзер-штрассе. Он хотел начать движение как можно скорее, и вскоре главные силы прусской армии восточнее Молдау тронулись на восток вдоль хребта Просек, практически на высоте Кайзер-штрассе, но отделенные от нее узкой долиной, по которой протекал ручей Рокетницер-Бах. Совершая длинный обходной марш, они в определенном месте повернут на юг.

Движение не удалось скрыть, и австрийцам вскоре стало ясно, что происходит. Очень скоро — как скоро, зависит от быстроты продвижения пруссаков — на глубоком фланге австрийской армии возникнет угроза. В качестве контрмеры пехота с 12 кавалерийскими полками была перемещена к деревне Стер-бохоль и заняла местность южнее ее. Обходное движение пруссаков возглавлял лично семидесятитрехлетний Шверин. Он был преисполнен решимости добраться до удобных позиций на плато, повернутом на запад, к югу от Кайзерштрассе. Фельдмаршал заставил кавалерию идти максимально быстро. Она почти не имела артиллерийской поддержки, поскольку орудия застряли в чрезвычайно слабом грунте, в котором вязли и колеса, и люди, и лошади, а также на узких улочках деревни Унтер-Почерпец. Шверин торопил передовые 14 батальонов, чтобы любым способом добраться до места и расположиться фронтом на запад. Он стремился опередить прибытие австрийских войск.

Фридрих галопом прискакал в Стербохоль. Его беспокоила возможность раздробления армии, а также тревожили трудности и задержки наступления, однако он нашел Шверина столь же решительно настроенным, как и он сам. Если им удастся заполучить позиции для развертывания фронтом на запад южнее Кайзерштрассе, то «движущиеся стены» должны будут вновь решить исход всего дела.

Однако на этих позициях пришлось поставить крест. Огонь австрийской артиллерии с возвышенностей за Стербохолем был губительным для с трудом продвигавшихся вперед полков. Некоторые из них даже дрогнули, а около 11 часов ехавшего с авангардом Винтерфельда тяжело ранило мушкетной пулей. Шверин, вырвавшийся на коне вперед для восстановления порядка в полку, пал прямо перед строем, картечью ему снесло большую часть головы; и в это самое время австрийская пехота перешла в контратаку против пруссаков, выдвигавшихся с северной окраины Стербохоля.

Именно на этом этапе сражения пруссаки использовали свой шанс. Между правым флангом основных австрийских сил, обращенных на север, и левым флангом частей, перенацеленных для отражения обходного маневра Шверина, образовался разрыв. В этот разрыв, к востоку от горы Табор, начали втягиваться наступавшие в западном направлении из района южнее и западнее деревни Гоставиц 22 пехотных батальона прусских войск. Инициативу взяли на себя командиры полков, подбадривая друг друга в суматохе боя, общее руководство, которое невозможно было осуществлять во всех деталях, — Беверн. Пруссаки прорвались в порядки австрийских войск и приступили к свертыванию обращенной к северу линии австрийцев справа палево. В это время свежие эскадроны прусской кавалерии под командованием генерал-лейтенанта фон Цитена обошли небольшое озеро на крайнем юге поля сражения и атаковали южные порядки австрийской кавалерии, передвинувшейся на этот фланг. Цитен, один из героев войны, уже давно был отмечен вниманием Фридриха. Маленький, внешне неприятный, с хриплым голосом, любитель поскандалить и выпить вина, он однажды без всякого повода убил человека. В Шпандау в 1753 году он решил не высказываться относительно новых маневров кавалерии, которые были предложены. Король приказал Цитену говорить, но тот отказался подчиниться: «Я буду знать, как действовать, когда для этого наступит время!» Фридрих охладел к нему, и он подал прошение об отставке, хотя война была не за горами. Король лично встретился с ним — «столь преданный офицер не может оставить своего короля и отчизну в такое время!» — и Цитен уступил, бросившись ему в ноги. Его репутация была полностью восстановлена: теперь это был известный кавалерийский командир, полный энергии и отваги.