Фридрих Ницше - [4]

Мальчик знал, что пользуется среди товарищей престижем. «Когда умеешь владеть собой, — поучал он важно сестру, — то начинаешь владеть всем миром». Он был горд и твердо веровал в благородство своего рода. Часто Фридрих и его сестра Элизабет мечтательно слушали семейную легенду, которую им с охотой рассказывала бабушка. Отдаленные предки Ницше жили в Польше, имели графское достоинство и назывались Ницкие. Во время Реформации, подвергаясь преследованиям, но пренебрегая ими, они порвали с католическою церковью и должны были спасаться бегством, захватив с собою только что родившегося сына.

Три года они скитались из города в город, спасаясь от гонений и преследований; мать не переставала кормить малютку грудью и, несмотря на все перенесенные испытания, наделила его чудесным здоровьем. Он прожил до глубокой старости и передал своему потомству две добродетели: выносливость и долголетие.

Фридрих никогда не уставал слушать об этих занимательных приключениях и часто просил повторить ему сказку про поляков. Много раз заставлял он рассказывать о том, как происходили выборы короля дворянами, съехавшимися для этого верхом на лошадях в большую долину; право даже самого младшего из них воспротивиться общей воле и не согласиться с выбором восхищало и поражало его. Он ни минуты не сомневался в том, что поляки первый народ в мире. «Граф Ниц-кий не должен лгать», — заявил он однажды сестре. Страсти и горделивые желания, тридцать или сорок лет спустя вдохновлявшие произведения Ницше, уже теперь начинали волновать этого ребенка с выпуклым лбом и большими глазами, окруженного лаской обездоленных женщин. К девяти годам вкусы его расширились; первое знакомство его с музыкой произошло во время одной церковной службы, где он услышал хор Генделя. Мальчик стал учиться на рояле; он импровизировал, аккомпанируя себе, распевая псалмы из Библии, и мать содрогалась, глядя на него, вспоминая его отца, который, подобно ему, играл и импровизировал на органе рёккенской церкви.

Им овладел тиранический инстинкт творчества. Он сочиняет мелодии, фантазии, целый ряд мазурок, которые посвящает своим «польским предкам». Он написал стихи, и все — его мать, бабушка, тетки и сестра — получали ко дню своего рождения поэмы его сочинения, им же переложенные на музыку. Даже игры давали ему темы для сочинений: он написал несколько дидактических трактатов, заключающих в себе ряд правил и советов, и вручил их своим товарищам по школе. Вначале он преподавал им архитектуру, затем в 1854 г., во время осады Севастополя, взятие которого он горько оплакивал, так как любил всех славян и ненавидел революционных французов, он изучал баллистику и систему защиты крепостей. Одновременно с этим он основал вместе с двумя своими товарищами «Театр искусств», где давались драмы из античного и варварского мира; последние были его собственного сочинения и назывались «Боги Олимпа» и «Оркадал».

Он покидает школу и поступает в Наумбургскую гимназию. Превосходство его над сверстниками сразу бросилось в глаза учителям, и они посоветовали его матери поместить его в высшее учебное заведение. Бедная женщина колебалась — ей тяжело было расстаться с сыном: она мечтала, что он останется около нее.

Это было в 1858 г. Для Ницше эти летние вакации имели некоторое значение; он провел их по своему обыкновению в деревне Поблес, в тени лесистых берегов За-алы, где каждое утро купался. Он жил в доме родителей своей матери вместе с сестрой Лизбет. Он был счастлив, упоен жизнью, но тем не менее неопределенность будущего занимала его мысли.

Приближались юношеские годы, а может быть, с ними и необходимость покинуть родных, друзей, переменить место жительства. С долей беспокойства он предчувствовал, что жизнь его потечет по новому руслу. Мысленно возвращался он к своим детским годам, к тому времени, которое даже у взрослого человека не должно возбуждать насмешливой улыбки; прошло тринадцать лет, полных первыми привязанностями, первыми огорчениями, первыми проявлениями гордости самолюбивого ребенка, чудесными откровениями, которые ему дали музыка и поэзия. Воспоминания обильным потоком нахлынули одни за другими и растрогали его. Ницше, с его лирической душой, почувствовал себя как бы опьяненным самим собою; он взял перо и в двенадцать дней написал историю своего детства. Окончив ее, он был счастлив.

«Теперь, — пишет он, — я удачно закончил первую тетрадь и доволен тем, что мне удалось сделать. Я писал с величайшим наслаждением и ни одной минуты не чувствовал себя утомленным. Как хорошо заставить как бы снова пройти перед глазами первые годы своей жизни и проследить в них развитие своей души. Я рассказал всю правду, искренно, не поэтизируя, безо всяких литературных отступлений. Если бы я мог исписать таким образом еще не одну тетрадь!»

Затем следует четверостишие:

Ein Spiegel ist das Leben —

In ihm sich zu erkennen

Môcht’ich das erste nennen,

Wonach wir nur auch streben!

«Жизнь — зеркало. Узнать себя в нем — в этом, сказал бы я, заключается главная цель. К этому стремится каждый из нас».

* * *

Школа Пфорта находится в двух лье от Наумбурга, по течению Заалы. С тех пор как существует Германия, в Пфорта есть и ученики и учителя. В XII веке несколько цистерцианских монахов, пришедших с латинского Запада для обращения славян, захватили в свои руки эту пересекаемую рекой местность. Они воздвигли высокие крепостные стены, различные строения, церкви и положили начало своим до сих пор не угасшим традициям. В XVI веке они были изгнаны саксонскими князьями, но школа их продолжала существовать, и сменившие монахов лютеране сохранили в неприкосновенности прежние методы преподавания.