Фридрих и змеиное счастье - [4]
— Если кто заметил, — начал он, — Израиля две тысячи лет не было, а войны все равно были. Значит дело не в Израиле, а в евреях, и стирать с карты нужно не Израиль, а самих евреев. Я понимаю, со мной не все и сразу согласятся, потому что мои идеи слишком новы и неожиданны для ваших насквозь прокисших мозгов.
— Однако мысль не так уж и нова! — капризно возразил с места какой-то с виду книжный червь. — Три тысячи лет назад ее высказал Амалек, две тысячи лет назад Цицерон, тысячу лет назад Готфрид Византийский и не далее как вчера профессор Абу Райяд на ученом совете нашего университета.
— Ненавижу книжных червей! — искренне поделился с публикой своими соображениями на этот счет Кошмар. — Вечно они со своей эрудицией под прикрытием научной достоверности объективно льют воду на мельницу сионизма.
— Господа, господа, — вмешался ведущий. — Давайте не будем слишком опережать события. Пока существует государство Израиль, ставить вопрос об уничтожении евреев в Европе преждевременно и неэтично, что понимает любой школяр. Предлагаю объявить многострадальной Елене благодарность с занесением в анналы истории и предоставить ей вид на жительство в любом арабском квартале Европы. А в заключение нашей передачи попрошу всех встать.
На студийном экране появился текст «Оды к радости» со слов:
— Попса, однако, — не удержался от принципиальной оценки текста рокер Эдвин Брус-Никин, однако вместе со всеми запел:
На этом эфир закончился. Народ разошелся, сразу же позабыв, что он спел, и только Брус-Никин еще целую неделю чертыхался и бубнил себе под нос: «„Страстотерпца ждет она“, это ж надо, тьфу ты, гадость какая».
И будучи высоким профессионалом, он так и не угомонился, пока не набросал несколько строк первой в своей жизни попсовой баллады:
Перечитав строфы своего сочинения на другой день, он понял, что кончился как творческая личность и уже со спокойной душой написал нечто восходящее и вовсе к замшелой библейской традиции:
Стоит ли говорить, что после этого он проделал обратный покаянный путь от опрощения к марихуане.
А вот европейская карьера Лены сложилась куда удачнее. Несмотря на сильнейшее искушение принять православие, она нашла в себе силы стать католичкой и, оставаясь дамой мирской, преподает иврит на курсах духовной лингвистики Тристиниатского аббатства. Мать аббатиса ее очень ценит и лично исповедует, что, конечно, большая честь для новообращенной.
Они общаются и неформально. Лена иногда рассказывает духовной матери о школе для особо одаренных детей в городе Пардес-Ольге, где она когда-то, после окончания АКИВы служила младшей надзирательницей. Аббатиса выслушивает эти истории всегда с большим вниманием и, что особенно интересно, всячески поощряет переписку Елены с учителем Фридрихом из Израиля.
В последнем письме, например, Елена сообщила своему старому знакомому, что аббатство изредка чем-то неуловимо напоминает ей кибуц на горе Кармель близ Хайфы, в котором она начинала свой жизненный светский путь, как ни крути, а в итоге приведший ее к Богу в Европу.
В ответ Фридрих пишет, что кибуцы и ему чем-то напоминают монастыри, но он никогда и ни с кем не делился этим наблюдением, поскольку считал это чисто своей личной заморочкой. «Как всегда оказывается, что в сущности ничего личного нет и ни одной, даже самой потаенной мысли не спрячешь, потому что всех посещают те же мысли и фантазии — от сексуальных до политических — что и тебя самого, — размышляет он в письме. — Выходит, инквизитору заведомо известны все мысли самого потаенного еретика, ибо абсолютно той же крамолой набита и его собственная голова — просто не может быть не набита. Следовательно, все решает воля, потому что в голове у меня полный набор самых праведных и самых нечестивых идей, всех истин и всех заблуждений, включая сексуальные и общественно-политические фантазии. Вопрос в том, что я сочту верным или, что я сочту необходимым сделать вид, что счел верным. Ты понимаешь?».
«А как же! — восклицает Елена. — Как бывшая еврейка, а ныне христианка я это очень даже хорошо понимаю. Израилю все равно кранты — не сегодня так завтра — да и ничуть его не жаль, по совести говоря. Разве он сделался страной для Бога или хотя бы для людей? А если нет, зачем он вообще тогда нужен, тебе в частности?».
«А зачем тогда вообще Россия нужна? Или Португалия? Или Эфиопия? — спрашивает Фридрих. — Почему именно Израиль не нужен?».
«Дурак ты, Фридрих! — поясняет свою мысль Елена. — Чуть что, так сразу инквизицией нас попрекаешь. Ты на себя посмотри. Ну, какой толк человеку в евреях маяться, тем более, что люди все равно найдут кого евреем назначить?».
«Этого не может быть», — подумал Фридрих.
— Может или не может, ты этого все равно не увидишь! — твердо пообещал Голос, и уже через три дня палестинский подросток из ближайшего к кибуцу арабского села бросил в Фридриха ядовитую змею.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Олег Кашин (1980) российский журналист и политический активист. Автор книг «Всюду жизнь», «Развал», «Власть: монополия на насилие» и «Реакция Путина», а также фантастической повести «Роисся вперде». В книге «Горби-дрим» пытается реконструировать логику действий Михаила Горбачева с самого начала политической карьеры до передачи власти Борису Ельцину.Конечно, я совершенно не настаиваю на том, что именно моя версия, которую я рассказываю в книге, правдива и достоверна. Но на чем я настаиваю всерьез: то, что мы сейчас знаем о Горбачеве – вот это в любом случае неправда.
Загадочный рассказчик, чья судьба неразрывно связана с жизнью главных героев, начинает свою страшную и одновременно трогательную историю. Историю, начало которой было положено в 1939 году. Зиглинда живет в Берлине в обычной семье. Мама — домохозяйка, а папа работает цензором: вымарывает из книг запрещенные слова. Его любимое занятие — вырезать фигурки из черной бумаги и ждать конца войны. Но война продолжается, и семья девочки гибнет, а она оказывается в опустевшем здании театра — единственном месте, где можно чувствовать себя в безопасности.
Случайная встреча семилетнего Адама и Барона – пожилого одинокого физика с оригинальными взглядами на бытие – круто меняет судьбу мальчика, до того обещавшую быть непримечательной. Впрочем, меняет она и жизнь мужчины, который относится к своему подопечному словно к родному сыну. Исповедуя гедонизм, Барон игнорирует течение времени и избегает привязанностей. Этому он учит и Адама. Однако теория пребывания в золотом коконе начинает трещать по швам, когда Адам познает любовь и связывает себя узами с девушкой, обреченной на скорую смерть…
Пять месяцев назад Ник, бойфренд Валери Лефтман, открыл стрельбу в школьной столовой, убив многих учеников и учителей и застрелив себя. Пытаясь его остановить, Валери получила ранение в ногу и случайно спасла жизнь своей одноклассницы. Однако ее обвинили в случившемся из-за списка, который она помогла составить, – Списка ненависти, включающего более сотни людей и явлений, которые ненавидели Валери и Ник. Все лето девушка провела в больнице, где с ней обращались как с возможной подозреваемой. Оказавшись наконец дома, Вал готовится вернуться в школу и продолжить обучение в выпускном классе.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.