Фридрих Барбаросса - [20]

Византийская империя действительно могла напомнить о своих правах, которые были неоспоримы, так как Карл Великий и его преемники (кроме, пожалуй, Людовика II) не претендовали на господство над всем полуостровом. Около 1150 года император Мануил Комнин решил заявить свои претензии. Германскому же императору нечего было на это возразить; но в качестве поверенного в делах святого престола он мог править королевством от имени римской церкви и в собственных, интересах.

Наконец, и сама динамика развития империи вынуждала его добиваться фактического господства над всей Италией, при том что с IX века византийское господство было лишь теоретическим. Но если бы он действовал из этих соображений, то что осталось бы от сюзеренных прав папы? Папе пришлось бы опасаться одновременно и сицилийских действий, и имперских амбиций, и удерживать Сицилийское королевство вне империи.

То же самое могло произойти и с Венецианской республикой, лагунной и островной областью, чью принадлежность Византии Карл Великий официально признал в 812 году и которая затем добилась независимости под эгидой герцога. Резиденция его находилась на острове Риальто, и он — под титулом дожа — завладел тремя соседними островами. Так что здесь ситуация не была аналогичной тому, что происходило в Сицилии. Во-первых, Папская область никогда не проявляла интереса к Венеции. Во-вторых, если здесь и забыли о византийском господстве, то западные императоры никогда не пытались оспаривать ни правовое положение (византийская область), ни фактическое (независимость). Самое большее — мечтая о господстве над всей Италией, они логически должны были включать в это понятие и Венецию, и кое-кто из них мог бы об этом подумывать. Но это казалось им делом второстепенной важности из-за скромных размеров ее территории, а кроме того, они считали целесообразным оставить «свободу» этой купеческой республике, торговавшей с Германией, тем более, что с ней были связаны многие немецкие дельцы.

Если трудно четко определить права и возможности империи в отношении Сицилийского королевства и Венеции, то власть императора над Арлезианским и Бургундским королевством неоспорима, ибо она вытекает из законного и всеми признанного наследства.

В 888 году, при распаде империи Каролингов, вызванном поражением и смертью Карла Толстого, некто Рудольф I, сын герцога Осерского Конрада, получил титул короля Бургундии с правами на епископства Безансонское, Базельское, Лозаннское, Женевское и Сионское, то есть на территории, лежащие между Роной выше Лиона и Валлискими (Ленинскими) Альпами на юге, Рейсом на востоке, руслом Рейна от места впадения в него этой реки до Базеля, затем Воротами Бургундии и южными отрогами Вогезов на севере и, наконец, Соной на западе. Ему наследовал его сын Рудольф И (912–937 гг.); он даже попытался было надеть на себя корону Италии, ради чего вступил в борьбу с Гуго Прованским, но был побежден. В последовавшем за этим договоре взамен отказа от притязаний на трон в Павии победитель оставил ему Арлезианское королевство, специально для него созданное и простиравшееся между отрезком Роны (от озера Леман до моря, с несколькими анклавами на правом берегу в Виварэ) и Высокими Альпами. Так возникло Арлезианское и Бургундское королевство, иногда называвшееся просто Бургундским, а в дальнейшем также Арлезианским и Вьеннским, и правили им потомки Рудольфа II Конрад Миролюбивый (937–993 гг.) и Рудольф III (993-1032 гг.). Этот последний за неимением наследников согласился на переход его государства после его смерти под власть императора. В 1032 году немецкий монарх Конрад II стал королем Бургундии; в 1038 году ассамблея епископов и прелатов, собравшаяся в Солотурне, подтвердила законность этого акта, признав, что королевство Бургундия должно принадлежать императорам в соответствии с правилами императорского наследования. Итак, в 1152 году Бургундское королевство подчинялось императору.

Оно занимало довольно большую территорию, но суверен не мог осуществлять на ней власть во всей своей полноте, так как у него не было никакой администрации (разве что почетная функция архиканцлера Бургундии) и он никогда там подолгу не жил. Более того, монархи редко интересовались своим королевством. Поэтому области эти пользовались довольно большой свободой под властью сеньоров-вассалов империи. Самыми влиятельными среди них были маркизы Прованса и графы Воклюзские (Венессен), графы Прованские (в XII веке принадлежавшие к династии графов Барселонских), графы Форкалье и Ниццы, севернее — графы Вьеннские, Морьенвальские и Савойские, а также графы Бургундские, хозяева так называемого графства (ныне — Франш-Конте). Рядом, в долине Роны и на морском побережье, города Арль и Марсель начинали переход к самоуправлению, чего не было еще в городах внутри страны, таких как Безансон и Лион.

Такими в то время были итальянские, альпийские и приронские страны, составлявшие одну из частей империи, хоть и не самую важную, но благодаря Италии наиболее интересную и привлекательную. Они отличались природным разнообразием, значительной площадью, своеобразными экономическими и социальными структурами. В 1152 году они с динамикой своего развития и традициями, преимуществами и трудностями достались тому, кому немецкие принцы доверили самую главную корону Германии, — Фридриху Барбароссе.