Фридрих Барбаросса - [79]
Важными пунктами этого соглашения были следующие. Император впредь отказывался осуществлять инвеституру кольцом и посохом и давал согласие на канонические и свободные выборы епископов и аббатов. Папа взамен соглашался — для германских земель — на присутствие на таких выборах государя, причем тому разрешалось поддерживать sanior pars, то есть наиболее благоразумную партию, при отсутствии большинства. Кроме того, в Германии вверение светских суверенных прав, темпоралий, посредством скипетра должно было производиться еще до рукоположения в сан, тогда как в Италии и Бургундии оно происходило только после избрания и рукоположения. Принципиальное значение для осуществления этого компромисса имело разделение духовных и светских прав (spiritualia — temporalia): это крупное идейно-теоретическое достижение в эпоху Штауфенов должно было найти свое продолжение в понятийно ясном изложении регалий, суверенных прав Империи, столь значимых для городских сил Италии. Вормсский конкордат, без сомнения, явился поначалу весомым успехом церкви, но в то же время завершил тяжелый кризис Империи и создал государю новое пространство для маневра. Прежде всего, разумеется, вопрос заключался в том, как наметившуюся теперь нормализацию реализовать на практике — причем необходимо констатировать при этом, что позиции Империи могли энергично отстаиваться и дальше. Новейшие исследования сумели внести существенные поправки в прежний образ «поповских королей» даже относительно периодов правления Лотаря III и Конрада III, поколебленных тяжелым внутригерманским кризисом >[509].
Одной из решающих контактных зон в отношениях между imperium и sacerdotium издавна было проведение коронации императора папой — акт, который всегда предполагал согласие между обоими высшими авторитетами. Папству все же не удалось использовать эту ситуацию для укрепления собственных позиций: напротив, оно само часто бывало весьма заинтересовано в осуществлении коронации из-за грозившей ему опасности (проблемы схизмы, зависимость от поддержки государя из-за усиления норманнской власти в Сицилии или оппозиции римских горожан). Здесь все-таки следует указать на некоторые принципиальные моменты, относящиеся к оценке папской политики и к вопросу о ее эффективности. Так, папство могло опереться на институциональную сплоченность церкви, на ее сформированную иерархическую структуру. Можно было распоряжаться богатой традицией политико-дипломатических расчетов, успешно и энергично развивать связи — особенно со времени борьбы за инвеституру — со всеми частями христианского мира. Нельзя забывать и о богатом жизненном опыте большинства персон, занимавших престол Святого Петра, — как совокупном, так и индивидуальном.
В середине XII столетия папство пребывало в сложносоставном сплетении политических связей, которое определялось в особенности региональными проблемами. К ним относились отношения с римской городской оппозицией, усилившейся благодаря учреждению сената в 1143 году и связавшей себя с критиками внутри самой церкви, вроде Арнольда Брешианского, а также отношения с сицилийской державой норманнов. По сравнению с ними связи с Империей были менее интенсивными. Конраду III мешали оказать действенную поддержку папству столкновения с Вельфами, так и не позволившие ему за время его правления отправиться в коронационный поход в Рим. Ситуация неожиданно изменилась с избранием королем швабского герцога Фридриха. Вопрос об отношениях с папством и стремление как можно скорее получить императорскую корону оказались в центре внимания уже по случаю переговоров с князьями, проведенных на следующий день после королевской коронации в Ахене. Хотя новый король поначалу подчинился мнению светских князей о том, что поход на юг пока должен быть отложен и нужно стремиться к окончательному умиротворению германской части Империи, он все же немедленно выслал делегацию к папе Евгению III. В ее состав, наряду с избранным архиепископом Хиллином Трирским и епископом Эберхардом Бамбергским, входил аббат Адам Эбрахский — как и папа, выходец из ордена цистерцианцев. Хотя в последующие месяцы отношения с папством складывались отнюдь не безоблачно>[510], взаимодействие со Штауфеном было все-таки совершенно необходимо папе из-за его тяжелого положения в силу острой оппозиции со стороны римских горожан>[511]. Еще осенью 1152 года в курию явилось повторное посольство, состоявшее из епископов Ансельма Хафельбергского и Германа Констанцского, графов Ульриха фон Ленцбурга, Гвидо Гуэрры и Гвидо ди Бьяндрате. Под новый год там было достигнуто письменное соглашение, которое король ратифицировал в марте 1153 года в Констанце. Наряду с решением энергично противодействовать греческой экспансии против Италии, римлян и королевства Сицилии, там была определенно согласована императорская коронация>[512].
Осенью 1154 года Барбаросса выступил в свой коронационный поход. Хотя в основных структурах положение в общем не изменилось, однако с избранием папой англичанина Николаса Брейкспира, Адриана IV, на престоле Святого Петра оказался человек, который отныне уделял отношениям с Империей все же большее внимание, нежели его предшественник. Знаменательна для едва ли гармоничных вначале отношений двух высших властей знаменитая сцена в Сутри, когда Штауфен только после длительных переговоров выказал готовность исполнить требуемую Адрианом почетную службу, а именно провести в поводу его лошадь и при спешивании держать ему стремя. Подобные сцены редко передавались традицией в столь пластичной форме. Король из рода Штауфенов выступает здесь как человек, уделяющий большое внимание формальным вопросам — формальностям, которые, правда, в ту эпоху символических правовых действий имели огромное политико-практическое значение. Требования папы должны были восприниматься феодальным мышлением того времени, и непосредственно в среде князей, благородных сеньоров и рыцарей, сопровождавших штауфеновского короля в Рим, как предосудительные
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.