Фрейя Семи Островов - [20]

Руки Фрейи бессильно лежали на клавишах; она опустила свою белокурую голову, почувствовав внезапную досаду, нервную усталость, словно после тяжёлого кризиса.

Старик Нельсон (или Нильсен), имевший вид очень расстроенный, обдумывал своей лысой головой хитроумные комбинации.

— Пожалуй, мне следует отправиться сегодня на борт навести справки, — объявил он и засуетился. — Почему мне не дают чаю? Ты слышишь, Фрейя? Должен сказать, что ты меня удивила. Я не думал, чтобы молодая девушка могла быть такой бесчувственной. А лейтенант считает себя нашим другом! Что? Нет? Ну, так он себя называет другом, а это кое-что значит для человека в моём положении. Конечно! Да, я должен побывать у него на борту.

— Должен? — рассеянно прошептала Фрейя и мысленно прибавила: «Бедняга!»

V

Переходя к описанию событий, разыгравшихся в последующие семь недель, необходимо прежде всего отметить, что старику Нельсону (или Нильсену) не удалось нанести дипломатический визит. Канонерка «Нептун» его величества короля Нидерландов, под командой оскорблённого и взбешённого лейтенанта, покинула бухту в необычно ранний час. Когда отец Фрейи спустился на берег, после того как его драгоценный табак был надлежащим образом разложен на солнце для просушки, — она уже огибала мыс. Старик Нельсон много дней скорбел об этом обстоятельстве.

— Теперь я не знаю, в каком настроении он уехал, — жаловался он своей жестокосердой дочери. Он был удивлен её жестокостью. Его почти пугало её равнодушие.

Далее следует отметить, что канонерка «Нептун», держа курс на восток, в тот же день обогнала бриг «Бонито», захваченный штилем неподалёку от Кариматы. Нос брига был также обращён к востоку. Его капитан, Джеспер Эллен, сознательно отдаваясь нежным мечтам о своей Фрейе, даже не встал на корме, чтобы взглянуть на «Нептуна», который прошёл так близко, что дым, вырвавшийся из его короткой чёрной трубы, заклубился среди мачт «Бонито», затемнив на секунду залитую солнцем белизну его парусов, посвящённых служению любви. Джеспер даже не повернул головы. Но Химскирк, стоя на мостике, долго и серьёзно смотрел издали на бриг, крепко сжимая медные поручни, а когда оба судна поравнялись, он потерял всякую уверенность в себе и, удалившись в каюту, с треском задвинул дверь. Там, нахмурившись, скривив рот, он погрузился в злобные размышления и неподвижно просидел несколько часов — своеобразный Прометей, скованный одним упорным, страстным желанием, а внутренности его раздирались когтями и клювом унизительной страсти.

Эту породу птиц отогнать не так легко, как цыпленка. Одурачен, обманут, завлечён, оскорблён, осмеян… клюв и когти! Зловещая птица! Лейтенант не намерен был стать мишенью насмешек всего Архипелага: он — флотский офицер — получил пощёчину от девушки! Могло ли быть, чтобы она действительно любила этого мерзкого торговца? Он старался не думать, но в своём уединении не мог отделаться от впечатлений более нестерпимых, чем мысли. Он видел её — яркое видение, чёткое во всех деталях, пластическое, окрашенное, освещённое, — он видел, как она повисла на шее этого парня. И он закрыл глаза, но сейчас же убедился, что это его не спасёт. Потом рядом раздались громкие звуки рояля; он зажал уши пальцами, но без всякого результата. Этого нельзя было вынести… во всяком случае, в одиночестве. Он выскочил из каюты и стал довольно несвязно говорить с вахтенным офицером на мостике, под насмешливый аккомпанемент призрачного рояля.

Наконец остается упомянуть о том, что лейтенант Химскирк, вместо того чтобы продолжать свой путь к Тернату, где его ждали, свернул в сторону и заехал в Макассар, где его прибытия не ждал никто. Очутившись там, он дал какие-то объяснения и сделал какое-то предложение губернатору — или другому должностному лицу — и получил разрешение поступить так, как он считал в данном случае нужным. В результате «Нептун», окончательно отказавшись от Терната, поплыл на север, придерживаясь гористого берега Целебеса, затем пересёк широкие проливы и бросил якорь у низменного берега, неисследованного и немого, поросшего девственными лесами, в водах, фосфоресцирующих ночью, тёмно-синих днём, с мерцающими зелёными пятнами над подводными рифами. В течение многих дней можно было видеть, как «Нептун» плавно движется взад и вперёд вдоль сумрачного берега или стоит на страже близ серебристых устьев широких рукавов, а огромное светлое небо над ним ни разу не потускнело, не затянулось дымкой. Оно потоками заливало землю вечным солнечным сиянием тропиков — тем солнечным сиянием, какое в своём ненарушимом великолепии подавляет душу невыразимой меланхолией, более неотвязной, более тягостной, более глубокой; чем серая тоска северных туманов.

Торговый бриг «Бонито» появился, скользя вдоль тёмного, одетого лесом мыса, в серебристом устье большой реки. Дыхание воздуха, даровавшего ему способность двигаться, не могло бы поколебать пламя факела. Он выплыл на открытое место из-за покрывала замершей листвы, загадочно молчаливый, призрачно-белый и торжественно скрытый в своём незаметном продвижении; а Джеспер, опершись локтем на снасти и опустив голову на руку, думал о Фрейе. Всё в мире напоминало ему о ней. Красота любимой женщины живёт в красотах природы. Волнистые очертания холмов, изгибы берега, свободный извив реки — менее гармоничны, чем мягкие линии её тела, а когда она двигается, легко скользя, грация её движения вызывает мысль о власти тайных сил, какие управляют чарующими обликами видимого мира.