Фрейлина - [63]

Энни была уверена, что ее чистая и непорочная госпожа ходила, полностью одетая, объяснить лорду Ровану, что пошла на разведку в чужом обличье только для того, чтобы не дать этого сделать королеве. Гвинет плохо представляла себе, как она смогла сохранять невозмутимый вид, когда сказала Энни, что они очень вежливо все обсудили. Но каким-то образом ей все-таки это удалось.

Потом она помогала королеве одеться в один из самых роскошных нарядов и сопровождала Марию, когда та пришла в замок и обратилась к своему народу. Королева явно была на вершине счастья и от своей победы, и от всеобщей поддержки. Но при этом она была очень серьезна. Она убедительно объяснила народу важность того, что произошло, и заверила собравшихся, что никому не желает зла и стремится лишь к счастью и процветанию всех своих подданных независимо от того, какую веру они выбрали. Терпимое отношение к различным концессиям необходимо не только для личного спокойствия граждан, но и для того, чтобы мир уважал Шотландию.

Все это время Гвинет старалась не смотреть на Рована, который стоял вместе с лордом Джеймсом и другими военными советниками. На его лице не было ни малейшего намека на то, что этой ночью произошло что-то настолько… необычное. А может быть, для него это не было так уж необычно.

Но она… она теперь была другой.

Она совершенно изменилась.

Вечером, когда они продолжали праздновать победу в зале, Гвинет сумела убедить королеву, что горцам будет гораздо веселей, если их пригласят петь и танцевать. Но когда королева согласилась и предложила всем принять участие в танцах, на первый же тур Гвинет пригласил лорд Джеймс. Ее сердце чуть не разорвалось, когда она увидела Рована в паре с Мери Ливингстон. Правда, позже она все-таки оказалась в его объятиях и снова испугалась, что выдаст себя.

— Хорошо ли вы провели день? — спросила Гвинет, когда они в танце приблизились друг к другу, но танец развел их в стороны раньше, чем Рован успел ответить.

Когда они снова оказались рядом, он улыбнулся:

— День я провел прекрасно, миледи. Но далеко не так прекрасно, как ночь.

Гвинет почувствовала, как покраснели ее щеки.

— Вы не должны говорить такое.

— Каждый человек должен говорить правду.

Они разошлись. А потом опять сблизились.

— Мы должны поговорить с королевой, — серьезно сказал он.

— Она ликовала весь день, — ответила Гвинет. — Но я должна повторить вам, что не принуждаю вас жениться на мне.

— Я вполне добровольно предлагаю вам выйти за меня замуж.

Эти слова больно кольнули ее в сердце. Да, он сделал предложение. Это правильный поступок. И она будет сумасшедшей, если не согласится.

Но… она хотела, чтобы он любил ее, а не просто желал. Она хотела, чтобы он мечтал видеть ее своей женой, а не просто дал ей свой титул потому, что она развлеклась с ним на простынях, а ему из-за его положения в обществе надо снова жениться.

Тут они разошлись, а когда музыка снова свела их вместе, Гвинет прошептала:

— Может быть.

— Вот как? — с веселым любопытством изогнул он бровь.

— Время покажет, — сказала Гвинет.

Музыка умолкла, и раздались шумные аплодисменты. Рован улыбнулся Гвинет, но, к ее удивлению, его подозвала к себе королева. Он глубоко вздохнул и откланялся.

Гвинет поспешила уйти из танцевального зала и вернуться на свое место на почетном помосте: она не хотела танцевать с другим мужчиной. Но рядом с ней сел лорд Джеймс.

— Моя сестра может быть безрассудной, — вздохнул он.

Гвинет взглянула на него. Он презрительно взмахнул рукой и произнес:

— Моя дорогая, я прекрасно знаю, что вчера вас послали в город со смехотворным поручением.

— Но… я смогла точно узнать, где лорд Хантли был намерен собрать свои войска. Хотя и не сумела вернуться обратно с этими сведениями, — призналась она.

Джеймс смотрел вперед, размышляя о чем-то.

— Она пошла бы сама, — сказал он наконец.

Гвинет только кивнула, хотя не знала, видел ли брат королевы ее бессловесный ответ.

— Она по-прежнему намерена послать вас в Лондон?

— Да, — ответила Гвинет.

— Вопрос о том, чтобы ее признали наследницей английской короны, очень важен, — признал Джеймс.

— Конечно, — согласилась Гвинет, но подумала: «Неужели править одним народом — это слишком мало?»

Взглянув на Джеймса, она печально подумала, что, кажется, даже лучшие из людей всегда хотят иметь больше, чем имеют.

А почему она решила, что Рован не такой? Что, если в глубине души он мечтает взять в жены еще одну английскую наследницу, богатства которой были бы равны его шотландским поместьям?

— Будьте в высшей степени осторожны во время ваших бесед с королевой Елизаветой, — серьезно предупредил ее Джеймс.

— Конечно, — повторила она.

— Вы не посол.

— Нет, милорд Джеймс, я не посол. И я не просила, чтобы меня отправляли туда. Это Мария сказала, что я должна ехать.

Джеймс кивнул, потер пальцем ножку своего бокала и сказал:

— Я не против этой поездки. Лорд Рован Грэм — один из ее любимцев. Он, несомненно, будет оберегать вас от опасностей, насколько это будет в его силах. Я только предупреждаю вас: будьте осторожны.

— Конечно буду, лорд Джеймс.

Затем он встал со своего места. Через несколько минут к столу вернулась раскрасневшаяся Мария. За ней щли несколько фрейлин.