Фрейд, нежные лапки - [13]

— Колись, подруга. Как он в постели? — Для Малаши никаких табу не существовало. Если ей интересно было что-то узнать, она задавала вопрос без всяких стеснений.

— Ты что, — возмутилась Кира, — мы ещё даже не целовались.

— Кирка, ну ты даешь! Как ты могла устоять перед таким мужчиной?

— Я, может, и не смогла бы. Да он не пытался. Даже не намекал.

— Конечно. Зная тебя, и зная, с какой неприступной рожей ты сидела, так любой побоится к тебе приблизиться. Даже такой спецназовец, как Герман.

— И никакой такой рожи у меня не было. Просто, парень культурный. А, может, я ему не понравилась? — Вдруг испугалась Кира. Такая мысль ей еще в голову с утра не приходила.

— Никакого может быть не может быть. Поверь мне, своей подруге. Он так на тебя вчера смотрел, я думала из своего гидрокостюма выпрыгнет.

— Что? Так и смотрел? — Кирка сладко потянулась.

— Точно так. Зачем мне тебя обманывать.

— Это хорошо. — Сердце Киры стучало в предчувствии чего-то необычного и неординарного.

И немного саднило. Вчерашний день с разбитым стеклом в дверях и разбоем в офисе все-таки не забылся за ночь. И нет-нет, да напоминал о себе редкими толчками. Хорошо, хорошо. А потом, бух! Хорошее настроение куда-то падало, и появлялась досада.

Звонок в дверь заставил вылезти из кровати. Фрейд, задрав хвост, бежал впереди своей хозяйки. «Интересно, кого это несет», — думала Кира. В глазок двери она увидела улыбающуюся физиономию Германа.

— Не разбудил, — спросил новоявленный сосед. — Ты как переносишь самолет?

— Нормально, — вот так вопросик с утра, подумала Кира.

— Тогда одевайся. Возьми паспорт. Я тебя приглашаю на обед в ресторан.

— А паспорт зачем?

— Нужен. Это сюрприз.

Ничего себе! Сегодняшний день — близнец вчерашнему? Опять начинается с сюрпризов. И чем, интересно, закончится? Очередным кирпичом?

— А когда я дома буду?

— Вечером.

— Это что-то новенькое. Так за мной ещё никто не ухаживал.

— Ну вот, видишь. Всё бывает когда-то в первый раз. Ну, давай, поторапливайся. Нам в час нужно быть в Днепропетровске. В аэропорту.

— Мы что, летим куда-то?

— И как это ты догадалась? — Поддел Киру Герман.

— А я вообще догадливая, — не осталась в долгу Кирка.

И всё закружилось в каком-то вихре. Темп, который задал Герман, подхватил и Киру. И вот она несется в этом темпе вслед за ним. А сердце стучит в бешеном ритме вместе с ней.

Очнулась Кира уже в самолете. Так быстро она ещё никогда не собиралась. Но всё равно, Кира успела себя привести в порядок. Приодеться и даже накраситься.

Тетушка говорила Кире, что она хороша собой. Кирка не спорила. Хороша, так хороша. Просто к своей красоте она относилась спокойно, как к факту, само собой разумеющемуся. И напоказ не выставляла. Наоборот. Старалась её скрыть. Ей, как психологу, нужно было выглядеть так, чтобы не раздражать клиентов.

Она всегда одевалась в ровные, выдержанные тона. Юбки носила ниже колен, не показывая свои ноги. Несмотря на то, что она была стройной, тонкой в талии, грудь у Киры была полной, высокой. И ноги были не худые спички, а крепкие, накаченные, с красивым рельефом, словно созданные для вдохновения знаменитым скульпторам.

Конечно, столько лет прошагать по Псковским и Карельским лесам с рюкзаком за плечами. Поэтому, целлюлита на Киркиных бедрах и намека не было. Она его надолго напугала своими длительными турпоходами и ночевками в палатке на жесткой земле.

Да и руки у Киры были не слабые. Для неё подтянуться на турнике десять раз не составляло труда. Так что, несмотря на то, что Киру все считали худой, худой-то она как раз и не была. Стройной — это да. Так будет правильнее. Те округлости, которые должны быть, в Кириной фигуре присутствовали. Были, так сказать, в нужном месте и нужной формы. Можно было подумать, что сам великий Челлини запечатлел её на своей знаменитой золотой солонке.

Очки Кира решила не надевать. Вставила линзы. От этого её глаза, которые всегда прятались за стеклами очков, словно анютины глазки раскрылись на пол лица. Кирка была близорукой, и минус её стекол всегда уменьшал и глаза. Поэтому, когда Кира вставляла линзы, глаза её в обрамлении густых и темных ресниц, мягким коричневым цветом манил и притягивал к себе противоположный пол, словно медовый цветок пчелу. Взгляд у Киры был томный, тягучий, как патока.

Кирка об этом догадывалась, и старалась им не сверкать во все стороны. Так сказать, не провоцировать себя и других.

У Германа, взглянув на такую новую Киру, отвалилась челюсть. Она мягкой ладошкой легким движением руки нежно закрыла ему рот. Норковый берет и норковая короткая шубка, последний подарок тетушки, присланный из Австралии (откуда там норки?), подчеркивали её такую необычную красоту. И она не шла, а плыла стройным лебедем, словно русская царица из сказки.

«Если уж ловить в свои сети, то только на такую наживку, — думала Кира. — Задействовать артиллерию — стрельбу глазами. Действует безотказно». И таких приемчиков у неё было полным полно. Просто она ими не пользовалась. Не для кого было. А сейчас есть. И вообще, Кирку вдруг потянуло на безумства. С чего бы это?

А безумства продолжались. Они еле-еле успели на свой рейс. Оказывается, Герман заранее заказал билеты на самолет. Видно, задумал это мероприятие ещё вчера, стратег. И не прогадал. Кира ему не отказала. И вот они сидят в самолете и летят в столицу Украины город Киев, просто на минутку, пообедать, словно Онассис и Жаклин Кеннеди. Только те летали в Лас-Вегас прогуляться на личном самолете, а Кира с Германом Украинским «авиалайнером» ЯК-42. Болтанка, ещё та. Так сказать, мечта эквилибриста.