Фрейд - [15]
"Старое доброе доаналитическое время" (1873-1897)
Получив степень бакалавра, юный Зигмунд колеблется в выборе своего пути. Его живо интересует и притягивает политика. В лицее его связывала дружба ("мы быстро стали неразлучными друзьями") с Генрихом Брауном, "личностью" широкого размаха, который в 1883 году станет основателем, вместе с Каутским и Либкнехтом "Die Neue Zeit" ("Новое время"), органа немецкой социал-демократической партии, и одним из самых блестящих руководителей социал-демократии. Под его влиянием Фрейд мечтает изучать право, но быстро оставляет этот замысел. По его словам, им "скорее двигала некая жажда познания", ориентировавшая на чисто научную деятельность, биологию. Тень великого Дарвина реяла над влечениями Фрейда, который, однако, как это ни странно, импульс для своего решения получил со стороны Гете: "Услышав, как читают, - пишет он в "Моей жизни", - ...прекрасное эссе Гете "Природа", я решил записаться на медицинский факультет". Странное раздвоение, которое сразу поставило взаимоотношения Фрейда с медициной в своеобразное и несколько смещенное положение; они постоянно претерпевали неожиданные повороты и изменения.
"Прекрасное эссе Гете", напоминает Анзье, "сейчас приписывают Тоблеру, швейцарскому другу Гете". "Когда читаешь это эссе, - продолжает он, - поражает его дифирамбический тон и обильное использование романтических метафор, характеризующих Природу как великодушную, всеведущую, всемогущую мать, которая дает своим любимым детям (отголосок фаустовской темы) привилегию идти на поиск своих секретов". Для понимания всей тонкости и многонаправленности фрейдистской мысли чрезвычайно важно подчеркнуть присутствие во всех трудах Фрейда основополагающего образа Матери-Природы. Но не перекроет ли миф о матери обычного для него рационального подхода? Рассматриваемое в качестве одного из источников либидо косвенное влечение к матери выполняет у Фрейда важную экзистенциалистскую и социальную функцию. Здесь стоит вспомнить утонченно выявленное влечение "к матери" во время знаменитого путешествия из Лейпцига в Вену, ставшее действительно прорывом в область неизведанного. В Университете Фрейд в еще большей степени столкнулся с обстановкой явной или скрытой враждебности, которую он уже испытал в школьные годы и которая привела к формированию у него позиции спорщика, борца-одиночки и конкистадора.
В письме к Марте от 2 февраля 1886 года он пишет: "Никто не подумает этого, глядя на меня, но уже в школе я был среди самых смелых оппозиционеров; я был всегда тут как тут, когда речь шла о защите какой-то крайней идеи и, как правило, был готов многим заплатить за нее". Ему не раз представится повод прекрасно доказать это впоследствии. В Университете соединение антисемитизма с духом карьеризма, присущего университетской системе, отточило одновременно его волю к борьбе и врожденное отвращение к конформизму. "Следствием моих первых университетских впечатлений, - вспоминает он в "Моей жизни", - очень важным впоследствии, стало то, что я рано привык находиться в оппозиции и испытывать отчуждение "сплоченного большинства". В период своей университетской карьеры Фрейд не переставал сталкиваться с запретами и препонами, которые заставляли его в конце концов отказаться от занятия своими научными изысканиями в академических рамках. Несмотря на многочисленные прошения и серию первоклассных трудов, принесших ему мировую известность, лишь в 1902 году по решению императора ему была присвоена ученая степень помощника профессора. Звания профессора он так и не получил.
В то же время Фрейду повезло с учителями высочайшей квалификации, которые в решающие моменты жизни поддерживали его. Венский университет в те годы стал очень престижным. Биологи с энтузиазмом поддерживали идею антивитализма, разработанную Дюбуа-Реймондом, Гельмгольцем и Виршоу, которые все проявления жизни объясняли действием физических и химических сил. Фрейд, очевидно, тоже разделял эти воззрения, однако современники преувеличивали присущие ему "позитивизм" и "научность" до карикатурности. В своих лабораторных занятиях и тонких научных исследованиях он легко избегал доминировавшего в то время описательного стиля. Его восхищение и преклонение вызывали не столько глобальные, обобщающие научные теории, сколько конкретные личности, обладавшие глубокими знаниями и открывавшие перед наукой широкие перспективы. "Гельмгольц, - пишет он Марте 18 октября 1883 года, - является одним из моих идеалов", а Эрнста Брюкке он считает "самым большим авторитетом из когда-либо встреченных", поскольку директор Института физиологии, знаменитый своими замечательными работами по микроскопической анатомии и физиологии зрения, пищеварения и голоса, великодушно распахнул перед ним двери своей лаборатории, где, как утверждает Фрейд в "Моей жизни", "я обрел, наконец, отдохновение и полное удовлетворение". Он проработал в ней с 1876 по 1882 год, шесть лет, которые стали, как он писал позднее, "самыми счастливыми годами моей молодости". Изучая курс зоологии профессора Карла Клауса, Фрейд быстро выделился среди других учеников, что позволило ему дважды, в 1875 и 1876 годах, стать стипендиатом Института зоологических исследований Триеста. Его исследования касались одной из наиболее тонких проблем биологии - изучения половых органов угря и нашли отражение в 1877 году в докладе "Наблюдение строения и тонкой структуры дольчатого органа угря, который рассматривается в качестве его яичек". "Никто, - пишет Фрейд, - никогда еще не видел яичек угря". Эта формулировка, как станет ясно впоследствии, была отправной точкой всех важнейших аналитических исследований Фрейда: применяя точные научные методики увидеть в области сексуального то, что было тайной. Несомненно, мы найдем в длинном перечне доаналитических работ Фрейда массу зарисовок форм, органов, тканей, описаний процессов, множество намеков, которые с помощью "словесной алхимии" могут быть представлены в качестве основ психоанализа. Не имея возможности вдаваться в детали, перечислим лишь в хронологической последовательности основные доаналитические работы Фрейда, чтобы читатели могли представить себе хотя бы в общем виде их широту и разнообразие и одновременно почувствовать, сколько отваги и решительности потребовалось ему, чтобы удариться в авантюру психоанализа.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.