Фредерик Рюйш и его дети - [47]

– Извини, я тебя прервал.

– Да, собственно, все. Ты же понимаешь – рассказывать можно долго. Кстати, я ехала обратно с нашей соседкой, Татьяной Владимировной, она, оказывается, отдыхала в Коктебеле.

– Да?! Тут ее дочь заходила несколько раз, придумывала истории какие-то про похищение мамы.

– Марина? Она у нее большая выдумщица. Татьяна Владимировна мне про нее такого нарассказывала.

Хотя и было мне безумно интересно, чего же «нарассказывала» про Марину ее мать, но я не стал спрашивать, чтобы не проявить излишней заинтересованности.

– А ты как тут поработал без меня? Вел себя хорошо?

Я улыбнулся и, перегнувшись через стол, поцеловал жену в губки, что могло означать, что вел я себя безупречно. Кто бы знал, чего стоила мне эта улыбочка.

– Я уже почти роман закончил, – похвастался я. – В рекордно короткие сроки. Последняя глава осталась. Сегодня, наверное, закончу.

Нина пошла принимать душ, а я на всякий случай еще раз обошел квартиру в поисках улик, но не нашел ни одной. Я успокоился и решил сесть поработать. Включил компьютер, но звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Я вскочил и пошел в прихожую, посмотрел в глазок – за дверью стояла Марина, сердце заколотилось. Я оглянулся в сторону ванной, открыл дверь и, выскользнув на лестницу, прикрыл ее.

– Я знаю, ваша жена приехала, – сказала Марина, не глядя на меня. – Я вообще-то попрощаться пришла. Я, наверное, уеду скоро.

– Хорошо, – сказал я. – Молодец, что зашла… Слушай, а зачем ты придумала все это? – почему-то спросил я, пытаясь повернуть разговор в реалистическую плоскость.

– А вы не знаете? – спросила она, все так же глядя на мои тапки.

– Нет.

Она подняла глаза и несколько секунд смотрела на меня, не моргая. Меня просто обжег этот взгляд. Меня вдруг снова потянуло к ней, потянуло с неимоверной силой.

– Да потому что люблю вас, – сказала она и вдруг бросилась ко мне, обняла за шею и стала целовать мое лицо, губы, глаза, я целовал ее в ответ… Это было какое-то истерическое состояние обожания. Слезы текли у меня по щекам, смешиваясь с ее слезами… я шептал ей какие-то слова любви. Я говорил их неосознанно, как бы в забытьи, не понимая, что говорю, я просто хотел говорить… Это был какой-то восторг – дикий, необузданный, неуправляемый восторг любви…

Я замолчал внезапно, будто слова вдруг кончились, и взглянул на девушку, которую продолжал держать в объятиях. Она смотрела на меня хотя и заплаканными, но ясными, осмысленными глазами.

– Можно я запишу то, что ты говорил, как твои последние слова? – вдруг спросила она.

Я не сразу понял ее.

– Ну запиши, – после некоторого молчания сказал я, пожимая плечами. Марина вдруг вырвалась из моих объятий и, не оборачиваясь, побежала вверх по лестнице. И только сейчас я увидел соседку Клару Ивановну, державшую на поводке молчаливое свиноподобное создание с болтающимся хвостом. Она смотрела прямо на меня. Сколько она стояла здесь, я не знал.

– Здравствуйте, Сергей Игоревич.

Я повернулся, вошел в квартиру и закрыл дверь.

Заключительная глава

Говорят, что души уродов от рождения после смерти попадают сюда, в город монстров. Его строили лучшие зодчие мира на зловонных болотах, на костях тысяч оставшихся здесь строителей, под тяжелым пасмурным небом, на гиблом для всего живого месте. Но души монстров не ощущают промозглого холода, сырости и ледяного ветра, миазмов, поднимающихся из канализационных люков и подвалов жуткого, но прекрасного города… Только здесь, в городе сотен великолепных дворцов, мостов и площадей, скульптур и величественных храмов, в городе поразительной красоты, построенном специально для монстров, души их обретают покой и счастье.

В Петербурге есть иное измерение, о нем знает или догадывается каждый петербуржец и каждый, кто вдруг остановится в белую ночь на набережной Невы или в темной подворотне, ощущает чье-то присутствие, и холодеет внутри или непонятно отчего ощущает вдруг легкость и уверенность. И только благодаря монстрам стоит Петербург уже триста лет в месте пропащем, гиблом, неживом… и только благодаря мечте об этом городе во всем мире живут сотни, тысячи уродов, ожидая, когда души их освободятся и попадут в город монстров. Они видят нас сквозь окна, в замочные скважины, их много, разных форм, хотя есть похожие, но нет повторений.

Послесловие

Больше мы с Мариной не виделись. Вскоре она вышла замуж за Циркача и уехала с ним в Париж, где живут его родственники. Они открыли там небольшую фирму и, судя по слухам, счастливы. В Париже Марина издала свою книгу «Последние слова». Были там и мои слова, сказанные в порыве любви и нежности. Большего нагромождения банальностей, пафосных штампов, незаконченных фраз да и просто каких-то глупых и бессмысленных выражений трудно было придумать. Теперь-то я знаю точно, что это были мои последние слова любви в таком роде и больше никому и никогда я не смогу, да и не захочу, сказать таких слов.

Я благодарен судьбе за то, что она всего на несколько дней свела меня с этой девушкой. Ведь она напомнила мне о Тайне, к которой я стремился в юности. И это дает мне возможность начать жизнь с чистого листа. Я вновь молод, я вновь полон сил, я вновь вижу перед собой цель.