Фредерик Рюйш и его дети - [45]

Я, сунув папку под мышку, взялся за ручку двери…

– Подождите… дядя Сережа, – вдруг остановила она меня.

Я обернулся, она была бледна и смущена, какие красивые у нее были глаза. Как меня тянуло к ней, как я хотел обнять, поцеловать ее, прижать ее к себе…

– Ну что… – улыбнулся я.

– У меня плохое предчувствие, будто мы прощаемся навсегда. Что бы там ни было, – сказала она тихо, глядя мне в глаза, – но я люблю вас и всегда буду любить.

Она вдруг бросилась ко мне и обвила руками мою шею… Мы целовались долго, истерично и не могли оторваться друг от друга. Сколько прошло времени, я не знаю, но в дверь вдруг раздался звонок. Мы разжали объятия, и я, находясь в сильном возбуждении, почти ничего не видя и не соображая, машинально открыл дверь.

На пороге стоял Циркач.

– Мне Марина нужна, – сказал он, как всегда нахально глядя мне в глаза. Трудно сказать, какое у меня было лицо. Ничего не ответив, я прошел мимо него, пряча глаза, у меня колотилось сердце, мне было хорошо… Боже мой, как мне было хорошо! И я не хотел смотреть никому в глаза, чтобы не делиться, не растрачивать свое счастье.

Я брел по солнечной улице к отделению милиции, держа под мышкой синюю папку с неоспоримыми доказательствами. Какие счастливые лица встречались мне на каждом шагу! Как они любили меня, как я любил их. Солнца, правда, не было – моросил мелкий дождь, но ночью дождь, похоже, лил как из ведра, поэтому везде были лужи; ботинок правый у меня сразу промок, да и ветер северный довольно резкий, порывистый, недаром было штормовое предупреждение, а градусов чуть ли не ноль… Но, нет – улица была солнечная, было тепло и радостно…

«Все, сейчас вернусь и предложу ей за меня замуж… Тьфу, черт! Я же женат… Что же делать? Ну, тогда, тогда…» – здесь мысли мои зашли в тупик. Да я, собственно, уже входил в отделение милиции.

Николай Николаевич ждал меня в кабинете.

– Ну, присаживайся, Сергей Игоревич, – сказал он, указывая место за небольшим столом для заседаний, приставленном к его рабочему столу. – Кофе будешь?

Я отказался.

– Вы их, значит, арестовали? Я вчера видел, как Шнура брали. Здорово! Оперативно, резво так, хрясь, бух!

Должно быть, я выглядел и жестикулировал как-то по-идиотски и увидел отражение своего идиотизма в глазах Николая Николаевича. Я тут же сделал лицо наигранно-серьезным. Хотя изнутри меня разрывало счастье и хотелось улыбаться просто так, без повода.

– Так что они сказали о похищении?

– Да-а, – внимательно глядя на меня, вздохнул Николай Николаевич и сделал паузу. – Мы их взяли, но о похищении они не сказали ничего, потому что они никого и не похищали.

– Как это не похищали? Может, их хорошенько тряхнуть нужно. – Я потряс в воздухе кулаками.

– Бессмысленно. Они говорят, что их наняла вам хорошо знакомая… – он снова сделал паузу и присмотрелся ко мне, – …Марина.

– Марина наняла их, чтобы похитить собственную мать?! – воскликнул я. – Ну, это же чушь! Бред! Абсурд!!

– Да нет. Она наняла их, чтобы инсценировать похищение, а на самом деле они и не знают, кто ее мать, – сурово сказал полковник.

– Ну, правильно! – воскликнул я. – Теперь все как раз-таки встает на свои места. Марина заплатила деньги этому Шнуру, чтобы он выпустил ее мать. Я сам видел, как она платила ему.

– Да нет! Сергей Игоревич, – раздраженно перебил Николай Николаевич, – все было не так, как ты себе представляешь, – видно было по всему, что полковник начинает терять терпение от моей тупости. – Марина наняла этих двух обормотов, чтобы они инсценировали похищение – они это и сделали и к тебе вломились, потому что Марина им заплатила, правда, бить не просила, это уж они по собственному желанию. Так что и не было никакого похищения, а мать ее скоро приедет из отпуска.

– Ну, а как же?.. – попытался возразить я. – А, ну да…

– Мне с самого начала все было ясно, но меня сбил с толку Алексей Петрович. Ведь, как ни странно, он со своими соколами это дело рыть стал, но там все оказалось блефом, и они его быстренько свернули. Дело в том, что сейчас идет охота за международной преступной группировкой, похищающей людей. Вот и думали, что это их рук дело. А теперь все понятно. Любовь молодой девушки – дело очень ответственное, я бы сказал, для таких, как мы, опасное, – закончил он, глядя на меня с некоторым сожалением. Понимал полковник меня – насквозь видел. – Жена-то скоро приезжает?

– Скоро, – обреченно сказал я, и тут взгляд мой упал на синюю папку, которую по приходе я положил на свободный стул рядом с собой. – А на это что скажешь? – торжественно проговорил я, протягивая папку Николаю Николаевичу.

Он открыл папку, прочитал записку и, сразу как-то посерьезнев, пролистнул несколько страничек.

– Ты кому-нибудь об этом говорил? – подозрительно спросил он.

– Нет, я ее сегодня в почтовом ящике обнаружил… Хотя Марина знает, конечно. Я думаю, Татьяна Владимировна опустила ее в ящик, предполагая, что я обнаружу в первый же день, а я только сегодня нашел.

Николай Николаевич снял телефонную трубку и набрал две цифры. – Миша, зайди ко мне… Срочно.

Через несколько секунд дверь открылась, и в кабинет вошел капитан милиции – средних лет, с крохотными усиками.