Фрайди. Бездна - [24]

Через некоторое время я спросила:

– А где Эллен? Все еще в Окленде? Мне казалось, в университете уже каникулы. – Спрашивая, я смотрела на Аниту, но она, казалось, меня не слышала. Интересно, у нее что-нибудь со слухом? Вряд ли.

– Марджи… – раздался голос Брайана, и я оглянулась. Он смотрел на меня без всякого выражения и больше не произнес ни слова, а лишь отрицательно покачал головой.

(Эллен – запретная тема? В чем дело, Брайан? Я решила отложить разговор, пока не смогу поговорить с ним наедине. Анита всегда подчеркивала, что любит всех детей одинаково, независимо от того, ее эти дети или нет. Ну да, конечно! За исключением того, что ее особое отношение к Эллен становилось ясно любому, кто приближался к ней на расстояние выстрела.)

Поздно вечером, когда дом приутих и мы с Берти собирались ложиться в постель (следуя результату своего рода лотереи, где проигравший по придуманным нашими шутниками-мужьями правилам был обязан спать со мной первым), Брайан постучался и зашел в нашу комнату.

– Все нормально, – сказал Берти, – ты свободен. Я проиграл и готов расплатиться.

– Постой, Берт. Ты говорил с Марджи насчет Эллен?

– Нет еще.

– Тогда давай объясним ей… Милая, Эллен вышла замуж без благословения Аниты, и… Анита от этого в ярости. Поэтому лучше при Аните сейчас не говорить об Эллен, verb. sap.?[12] Ну а теперь я побегу, пока она меня не хватилась.

– А что, тебе запрещено зайти и сказать мне «спокойной ночи»? Или поцеловать меня? Или задержаться для этой цели здесь подольше? Ты ведь и мой муж тоже. Или нет?

– Да, дорогая, разумеется, но Анита сейчас очень чувствительна, и совершенно незачем ее лишний раз задевать.

Брайан чмокнул нас обоих, сказал нам «спокойной ночи» и ушел.

– Что все это значит, Берти? – спросила я. – Почему Эллен не может выйти замуж за того, за кого она хочет? Она достаточно взрослая, чтобы самой решить этот вопрос.

– Ну… Да, но… Эллен сделала не очень хороший выбор. Она вышла замуж за тонга и уехала к нему в Нукуалофу[13].

– А Анита считает, что они должны жить здесь, в Крайстчерче?

– А-а, нет… Конечно нет! Она вообще против этого брака.

– Что-то не так с этим парнем?

– Марджори, ты не расслышала меня? Он тонга.

– Да-да, я не глухая. Ну, раз он живет в Нукуалофе, то кем же ему быть еще?.. Эллен там будет жарко. Для того, кто вырос в идеальном климате, там слишком жарко, но это уже ее проблемы. И я так и не поняла, почему Анита расстроилась. Наверняка есть еще что-то, чего я не знаю.

– Да все ты знаешь! А может быть, и нет… Тонга не такие, как мы, они не белые. Они дикари…

– Ничего подобного! – Я привстала на кровати, оборвав то, что по-настоящему еще не началось. Секс и диспуты плохо совместимы. Для меня, во всяком случае. – Они самые цивилизованные люди из всех полинезийцев. Иначе зачем было бы ранним исследователям называть эти острова островами Дружбы? Ты когда-нибудь был там, Берти?

– Нет, но…

– Я была. Если бы не жара, это был бы просто райский уголок. И не спорь, пока сам не увидишь. Этот парень… Чем он занимается? Если он просто сидит и вырезает безделушки из красного дерева для туристов, я могу понять беспокойство Аниты. Это так?

– Нет. Но я сомневаюсь, что он сможет содержать жену. А Эллен не сможет содержать мужа, потому что все еще учится. Он – морской биолог.

– Понятно. Он небогат, а Анита… уважает деньги. Но он ведь и не будет нищим – он сможет стать профессором в Окленде или в Сиднее. Кроме того, биолог может здорово разбогатеть в наши дни. Он может создать какое-нибудь новое растение или животное, которое его озолотит.

– Дорогая, ты так и не поняла.

– Да, не поняла. Так объясни мне.

– Ну… Эллен должна была выйти замуж за кого-то из своих.

– Что ты хочешь этим сказать, Альберт? За того, кто живет в Крайстчерче?

– Мм… Это не повредило бы.

– За богатого?

– Не обязательно. Хотя большинство удачных браков – те, которые с финансовой стороны не слишком однобоки. Когда полинезийский парень женится на белой наследнице приличного состояния, это за версту пахнет…

– А-а-а, вот оно что! Стало быть, он без гроша в кармане, а она только что получила причитающуюся ей долю… Да?

– Нет… Не совсем… А, черт, ну почему она не могла выйти за белого? Не для того же мы ее вырастили…

– Берти, что за чушь? Ты говоришь прямо как датчанин о шведе. Я думала, в Новой Зеландии давно покончили с этим. Помню, Брайан объяснял мне, что маори и в политическом, и в социальном смысле полностью равноправны с англичанами.

– Никто с этим не спорит. Но тут… другое дело.

– Наверное, я отупела, – сказала я (а может, это Берти отупел? Маори – полинезийцы, тонга – тоже, так какого же?..) и оставила эту тему. Я проделала весь путь из Виннипега не для того, чтобы обсуждать достоинства своего зятя, которого я и в глаза не видела. «Зятя»… Как странно. Меня всегда умиляло, когда кто-нибудь из детишек называл меня не Марджи, а «мама», но… Я никогда не представляла себе, что у меня может быть зять.

Однако по закону Новой Зеландии он был моим зятем… А я даже не знаю, как его зовут!

Я постаралась утихомириться, ни о чем не думать и дать возможность Берти доказать, что мне тут рады, – он в этом смысле очень неплох. Прошло немного времени, и я уже вовсю показала ему, как я рада, что я наконец дома, и… неприятная прелюдия была позабыта.