Франсуа Винсент - [8]

– Месье, я повторяю свой вопрос. Как вы здесь оказались?

– Простите. Я неловко махнул рукой, и мои часы отлетели на ваш газон, – нашелся он.

– Вы играли в гольф, и теперь ищете свои часы в доброй сотне метров оттуда?

Ему нечего было возразить.

– Может быть, попросить жандармерию помочь вам поискать часы, которые на вашей руке? Или вы обычно носите две пары?

– Нет-нет. Я уже их разыскал и удаляюсь.

Но стоял и не мог сдвинуться с места…

– Месье, вы уверены, что удаляетесь?

Она издевалась! Девушка была на своей территории, ей было легче, чем ему, чувствовала она себя уверенно и издевалась. Делала это беззлобно, с каким-то интересом, даже с удовольствием, совсем его не боясь.

– Мадмуазель, сегодня жарко, я не рассчитал с одеждой и… Не дадите ли вы мне воды?

Девушка с удовольствием отметила его находчивость. Видимо, ей тоже стал интересен этот человек, и она не хотела так сразу его отпускать.

– Вашему наряду не достает лыж и палок. С какой горы вы спустились?

Но, этот вопрос не требовал ответа.

– Пойдемте.

Она махнула рукой, приглашая его за собой. Ее лошадь, наконец, сорвалась с места. Ей не терпелось унести свою хозяйку как можно дальше от этого человека. И он следом направился к столь желанному дому. Девушка изящно спрыгнула с лошади, шлепнула ее по крупу, и та унеслась восвояси…

Он стоял, держа кружку с водой в руках, и смотрел на дом, который был знаком ему до мелочей.

– Куда вы направлялись? – спросила она.

– Сюда, – не думая, ответил он.

– Сюда? – ее черные брови взметнулись, изогнувшись в изящную черную линию.

– Ах да, вы, наверное, турист? Иногда сюда привозят туристов поглазеть на тот замок.

– Он принадлежал семейству Винсент? – неожиданно для себя задал он вопрос.

– Да. Этот древний род растворился во времени, сохранились только развалины.

– Но, вашему дому должно быть тоже немало лет? – продолжил он.

– Столетий. Здесь жили мои предки сто, и двести, и даже триста лет назад.

– Родовое гнездо?

Она снова изогнула красивые брови в ожидании подвоха. Он тут же попытался загладить свою нескромность.

– У вас здесь разводят лошадей?

– Да, у меня небольшая ферма. Сотни лет на этой земле мы разводим лошадей.

Он стоял с пустой кружкой в руке, снова не зная, что сказать. Но, его притягивал этот старинный дом.

– Вы здесь одни? – нашелся он.

– Почему же, у меня есть старый конюх, раз в неделю приходит садовник. Мне одной не управиться…

Он снова молчал и тупо смотрел на нее, на дом, на кружку. И куда делся уверенный в себе мужчина, на которого в той жизни женщины смотрели с интересом, а он без труда подбирал слова. А теперь терялся, словно мальчишка, не зная, что сказать. Но чувствовал, что ей тоже не хотелось его отпускать. Почему? Как будто мостик возник между ними, только никто не решался сделать следующий шаг. Поэтому был благодарен ей за предложение:

– Вы голодны?… Знаете что? Я как раз собиралась обедать. Хотите, я вас накормлю? – неожиданно выручила его она.

Они прошли в дом, куда он так стремился, пролетев тысячи километров. И вот он здесь. Старые каменные стены хорошо сохраняли прохладу. Там, на солнце, в зимней одежде было нестерпимо жарко, а здесь стало хорошо и уютно.

Дом изнутри казался больше, чем снаружи. Какие-то коридоры, ведущие из гостиной в невидимые комнаты, лестница, уходящая наверх, на второй этаж, и картины… На всех стенах висели старинные картины. На них были изображены люди в причудливых нарядах.

– Вы не теряетесь одна в таком доме? – спросил он.

– Я не одна, – отвечала она, ставя на стол нехитрую еду.

– Взгляните, сколько их здесь. Это все наше семейство.

– Можно?

И, не дожидаясь разрешения, пошел по коридору, разглядывая картины. Он не разбирался в портретном искусстве, наверное, картины художников, рисовавших ее предков, не висят в Лувре. Но все эти лица были выразительны, передавая дух той далекой эпохи. Многие мужчины были с оружием, в военных одеяниях, и ему показалось, что он попал в настоящий музей.

– Все готово. – Хозяйка положила еду в тарелки, улыбнулась детскими глазами, пригласив к столу. Он стоял, не двигаясь с места, потом взглянул на нее, замер, и на мгновение ему показались эти глаза такими родными. Захотелось, чтобы эти загорелые изящные руки каждый день клали еду в тарелку. Все равно, какую… Раньше ему подавали блюда, а здесь была просто еда. А еще показалось, что он уже сидел когда-то за этим столом и такая же, нет, не эта, но очень похожая на нее девушка, находилась рядом. Сидела, улыбалась и смотрела, как он ест…

Вдруг взгляд его упал на одну из картин.

– Гаспар! – воскликнул он.

– Что?.. Откуда вы знаете, как его зовут?

Он оцепенел. Он не мог пошевельнуться. Он нашел то, зачем сюда летел и ехал, и лез через забор. А девушка взирала на него со страхом, не понимая. Он не хотел ее напугать, хотя сам по-настоящему был изумлен… А вот еще один портрет рядом. Эту девушку звали Мариэтт. Он знал это точно. Он хорошо помнил ее лицо, брошь на платье, кольцо на юной руке… И снова ничего не понимал. Наконец, справился с собой.

– Просто, лицо этого человека напомнило одного моего знакомого. Его зовут Гаспар, – нашелся он.

– Вот совпадение! Это мой далекий предок. Портрет конца семнадцатого века. Садитесь, – пригласила она к столу и присела напротив.