Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - [46]

Французы уже заняли позиции в ходе предыдущих боестолкновений с пруссаками тремя часами ранее. Командиры дивизий расположили части в лесах и виноградниках, как обычно, двумя линиями и под прикрытием застрельщиков и с подразделениями резерва поблизости в тылу. На левом фланге позиции Дюкро прекрасно подходили для сдерживания баварцев, Рауль контролировал склоны между Фрёшвийером и Вёртом, даже Лартигю, разместивший своих бойцов разреженной линией у восточного края Нидервальдского леса, сумел отразить первые попытки 11-го корпуса перейти речку, а кавалерийские подразделения генерала Боннемана и части дивизий Дуэ и Дюмениля составили весьма внушительный резерв. Таким образом, французские войска не только имели возможность удержать позиции, но и в результате предпринятых последовательных контратак быстро оттеснили немцев назад на склонах и за реку. Ни баварцы, ни пруссаки не смогли устоять в штыковых атаках зуавов Мак-Магона. В полдень позициям французов ничто не угрожало.

Как раз немцы почувствовали себя под угрозой. Командующий в Вёрте передал срочные приказы Кирхбаху выслать подкрепление, и Кирхбах пока что имел в запасе дивизию. Правда, ему запретили ею воспользоваться. Кронпринц и Блюменталь в ставке в Сельсе с недоумением и недовольством услышали шум сражения на фронте 5-го корпуса, и шум этот усиливался начиная с рассвета. Тут же Кирхбаху был отправлен сформулированный в категоричной форме приказ, предписывавший командующему «выйти из боя и избегать всего, что могло бы вызвать новый». Но этот приказ ко времени поступления утратил силу, ибо не учитывал сменившуюся обстановку. Немцы слишком втянулись в сражение, чтобы просто взять и выйти из него, и Кирхбах сделал вид, что вообще не понял, о чем шла речь в приказе вышестоящего начальства. Он приказал баварцам на правом фланге усилить натиск. От командующего 11-м корпусом на левом фланге последовали заверения в том, что поддержка непременно будет оказана; таким образом, Кирхбах отправил в ставку командующему армией хотя и почтительное, но все же достаточно жесткое донесение, после чего в надежде на скорый и благоприятный исход сражения решил ввести в бой и силы резерва.

5-й корпус, вероятно, смял бы позиции французов выше Вёрта, но на фронте 11-го корпуса ситуация была еще более многообещающей. Лартигю с тревогой взирал на надвигавшиеся с востока на его истончившуюся линию обороны колонны и предупредил Мак-Магона о растущей угрозе. Мак-Магон ничем помочь не мог – Лартигю обязан был выстоять и приложить все усилия для этого даже в наихудшей ситуации, однако в этом случае он мог рассчитывать на бригаду кирасиров генерала Мишеля. Но к полудню фон Бозе собрал фактически весь свой корпус вокруг Гёнстета, и французы видели «черный рой пруссаков, устремившихся с гёнстетского моста… От этого муравейника, как будто по волшебству, отпочковались колонны, быстро перестроившиеся в безукоризненный боевой порядок». Правое крыло, овладев Нидервальдским лесом, где ему не угрожал ружейный огонь французов, оттеснило противника обратно на холм, левое крыло атаковало Морброн, откуда две роты французов предпочли убраться подобру-поздорову, едва завидев врага, и продолжило атаку уже за Морброном. Заметив это, Лартигю бросил в атаку кавалерию.

Лартигю понял, что его единственной надеждой удержать позиции станет перемещение линии обороны с востока на запад вдоль южной опушки Нидервальдского леса. Поэтому целью введения в бой кавалерии было не отбить у противника Морброн, а сдержать немцев, пока его пехота не доберется по склонам до своих новых позиций. Никто из французских командующих не тешил себя иллюзиями относительно опасности этого маневра, но начальник штаба Лартигю заявил, что иного выхода для спасения дивизии не было, и всем пришлось с этим согласиться. Бригада Мишеля устремилась вниз по склонам к Морброну с решимостью, перед которой, казалось, рассеянной и едва переводившей дух прусской пехоте не устоять. Однако приблизившись к деревне, кавалеристы наткнулись на преграды – виноградники, стены, деревья, – из-за которых пруссаки обрушили на них интенсивный и меткий огонь. Артиллерийский огонь из-за реки пробивал бреши в боевых порядках наступавших конников. Добравшиеся до деревни эскадроны оказались в ловушке – улица была забаррикадирована с обеих сторон, а из окон пруссаки хладнокровно в упор расстреливали конницу. По завершении сражения улица оказалась настолько забита убитыми лошадьми и телами всадников, что любая попытка пробраться по ней была обречена на провал. Остальные эскадроны попытались с двух сторон обойти деревню, но попали под винтовочный огонь пруссаков, либо были окружены прусской конницей, либо просто бесславно отступили на исходный рубеж. В ходе этого сражения было уничтожено девять эскадронов французов, но весьма сомнительно, что пал хотя бы один прусский пехотинец.

Было уже около 14 часов. Часом ранее кронпринц прибыл на поле битвы выяснить, почему шум сражения не затих согласно его распоряжению, а, напротив, усилился, и, узнав, что Кирхбах передал 5-й корпус без надежды на возврат, кронпринц, изучив обстановку, все же попытался придать сражению хоть какую-то форму. Резервов на центральном участке уже не оставалось: в случае разгрома пехоты Кирхбаха пришлось бы для отражения контратаки положиться на свою артиллерию. Но все оставшиеся у него армейские корпуса располагались в пределах досягаемости. Вызвали генерала фон дер Танна, чтобы тот переместил баварский корпус на правый фланг Кирхбаха. Генерал Вердер уже послал вюртембергскую дивизию на левый фланг фон Бозе, и французам теперь грозило угодить в клещи между двумя группировками сил по 40 000 человек каждая. Этот план разработали в штабе армии, и соответствующие приказы были разосланы командующим корпусами. Но план не сработал. Его успех исключался вследствие непредсказуемости событий на войне.