Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - [297]
В данный момент Сталин решил, что, возможно, зашел слишком далеко в осуждении президента. Он заверил Рузвельта, что не подвергает сомнению его искренность, но затем повторил все свои аргументы. Время уходило. Самое последнее послание Сталина по Польше помечено 7 апреля 1945 года.
Блестящая победа союзников в условиях кризиса коалиционной политики отразилась в конце зимы 1945 года и на обстановке в Азии.
В середине февраля оперативная авианосная группа под командованием Спруэнса подошла в тумане на расстояние 70 миль от японского побережья и направила несколько сот самолетов для бомбардировки Токио. Это первый воздушный налет на японскую столицу после рейда Дулиттла. На следующий день крупные десантные силы появились у Иво-Джима, крохотного острова, — со своими тремя аэродромами, ровной поверхностью, крутыми горами по периметру, этакого непотопляемого авианосца в нескольких сотнях миль от Японии. В день начала операции, 19 февраля, семь линкоров, армада крейсеров и эсминцев распахали пляжную зону в ходе самого массированного обстрела и бомбардировок за всю войну в Тихом океане. Японцы, однако, сильно укрепили возвышенность за пляжами, и, когда бомбардировки прекратились и десантные суда уткнулись в песок, морские пехотинцы попали под губительный огонь оборонявшихся войск. Десантники продолжали наступление и завязали кровопролитные бои с целью выбить противника из укрепленных подземных укрытий. В последующие пять недель боев за каждое укрытие погибли более 6 тысяч десантников и 21 тысяча защитников острова. Камикадзе потопили авианосец сопровождения и вывели из строя флотский авианосец «Саратога».
Сражение за Иво-Джима показало, что флот США в состоянии овладеть территорией противника в нескольких сотнях миль от Японии и дойти таким образом по переходным островам почти до глубокого тыла противника. Показало также, что противник готов заплатить высокую цену за несколько квадратных миль вулканического пепла. Рузвельт, возвращавшийся из Ялты, мог считать уступки за участие в азиатской войне СССР оправданными.
Но эти уступки тем не менее вызвали через несколько недель после Ялты тревогу в Чунцине. Во временной китайской столице ходили слухи, будто Рузвельт и Сталин заключили сделку за счет Китая. Херли почувствовал необходимость съездить в Вашингтон, чтобы получить из первых рук информацию о долговременных планах президента в отношении Китая. В середине февраля он отбыл из Чунцина вместе с генералом Албертом К. Ведемейером, который заменил Стилвелла на посту начальника штаба войск Чан Кайши.
У Херли были и другие причины встретиться с шефом. После многообещающего старта его посредничество между националистами и коммунистами завершилось провалом. В ноябре он добился от Янани поддержки соглашения из пяти пунктов, предусматривавшего «объединение всех вооруженных сил Китая с целью немедленного разгрома Японии» и создание нового коалиционного правительства «из народа, для народа и самим народом», которое руководило бы всеми вооруженными силами страны, включая коммунистические. Херли с триумфом доставил в Чунцин не только проект соглашения, но также согласие Чжоу Эньлая на личное участие в переговорах. Однако националисты обвинили его, что он продал их дело за сомнительные блага. Генералиссимус доказывал, что согласие на коалиционное правительство равносильно признанию им полного поражения. Вместо этого он внес предложение из трех пунктов, предусматривавшее признание коммунистов в качестве легальной партии в обмен на контроль националистами их вооруженных сил. Коммунисты решительно отвергли это предложение на том основании, что от них просто требуют капитуляции. Неутомимому послу удалось уговорить стороны возобновить переговоры. Однако они не дали результатов — недоверие слишком глубоко.
— Китай стоит перед дилеммой, — докладывал в начале января Стеттиниус. — Коалиция покончит с преобладанием консервативного Гоминьдана и откроет путь коммунистам, более зрелым и популярным, к усилению своего влияния, возможно, до степени установления ими контроля над правительством. Провал попыток договориться с коммунистами, которые усиливаются день ото дня, чреват опасностью постепенного вытеснения Гоминьдана...
Имел Херли и собственные проблемы. Он убеждался, что американские дипломаты в Китае не только придерживались отличных от его взглядов, но также чинили препятствия его общению с Государственным департаментом. В отношении первой части своего предположения он был совершенно прав. В отличие от посла, который относился к Чану дружелюбно, верил в выживание и улучшение его правления в долговременной перспективе и вместе с Ведемейером считал, что китайский руководитель ведет справедливую войну с врагом, помощники посла, располагавшие гораздо большими возможностями для наблюдения, рассматривали Чан Кайши и Гоминьдан как неэффективных, коррумпированных реакционеров, нечувствительных к окружающей их нищете, неспособных к реформам и не только не готовых воевать с японцами, но даже не желающих этого, поскольку вынашивали планы сохранения сил для послевоенной борьбы с коммунистами. В конце февраля поверенный в делах в Чунцине сообщил Стеттиниусу, что американская помощь националистам несет в себе угрозу сближения Янани с Россией, Китай движется в направлении катастрофической гражданской войны и Вашингтон должен установить непосредственные контакты с Янанью и помогать ей. Эту телеграмму доставили в Государственный департамент, когда Херли был в Вашингтоне. Она вызвала конфликт между Херли и дипломатами из отдела Дальнего Востока.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.