Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - [275]

Эти героические усилия вскоре будут перекрыты успехами, которых Токио добился другими военно-политическими акциями. В конце весны мощные японские клинья прорвались сквозь дезорганизованные линии сопротивления китайцев в провинции Хунань, чтобы установить контроль над линиями коммуникаций Ханькоу — Кантон и угрожать передовым базам ВВС Ченнолта. Посол Клэренс Е. Гаусс телеграфировал: Чунцин погружен в отчаяние. Китайские крестьяне, докладывал он, даже начинают борьбу против войск Гоминьдана. Стилвелл, прибывший в начале июля в Чунцин из своего штаба в Бирме, чтобы возобновить выполнение функций командующего американскими войсками, начальника штаба при генералиссимусе и руководителя военной подготовкой его войск, перебросил Ченнолту военные грузы с Восточных Гималаев, но опасался, что остановить японцев на суше нельзя.

Неспособность китайских войск противостоять наступлению противника оправдывала наихудшие опасения Рузвельта в отношении Китая. Президент более чем кто-либо еще, кроме самого генералиссимуса, нес ответственность за распределение людей и военных поставок в Китае. Он лично поддерживал усилия Ченнолта; именно он опекал генералиссимуса, поощряя и уговаривая, но не выдвигая жестких требований, не обманывая и даже не торгуясь. Черчилль был настроен скептически к политике Вашингтона в Китае; другие настаивали, чтобы Белый дом занял жесткую позицию в отношении Чунцина; но президент, входивший в трудное положение Чана, опутанного военными проблемами и политической неблагонадежностью, настаивал на том, чтобы обращаться с ним как с союзником, главой государства и одним из представителей «Большой четверки».

И вот теперь, после столь терпеливого поведения, стратегия Рузвельта в Китае рушилась. Тон президента в обращении с генералиссимусом становился почти резким. «Чрезвычайно опасная ситуация, сложившаяся в результате наступательных операций японцев в Центральном Китае, — радировал Рузвельт 6 июля генералиссимусу, — которая угрожает не только вашему правительству, но и всему тому, что создала в Китае армия США, подводит меня к заключению, что должны быть приняты немедленные чрезвычайные меры, если ситуацию еще возможно спасти». Он предлагал Чану предоставить Стилвеллу от своего имени полноту командования всеми вооруженными силами Китая. Президент прибавил, что знает, как Чан относится к Стилвеллу, но сейчас решается будущее всей Азии.

Чан ответил, что в принципе согласен с предложением президента, но попросил некоторой отсрочки, поскольку «китайские войска и условия их существования не так просты, как в других странах». Просил также Рузвельта прислать своего личного представителя, чтобы уладить отношения между ним и Стилвеллом. Президент согласился и выбрал для этой миссии генерал-майора Патрика Дж. Херли, республиканца из Оклахомы, юриста корпорации, военного министра при Гувере, посредника на переговорах между Мехико и национализированными американскими нефтяными компаниями, а в более позднее время дипломата по различным поручениям при президенте. Этот представительный генерал, прямо из книжки с картинками, имел опыт во всем, кроме китайских дел. Когда Херли отправился в Китай, японцы усилили наступление. В середине сентября Стилвелл телеграфировал Маршаллу, что «в Южном Китае — дело швах».

Не так обстояло дело в Северном Китае. На основе инструкции Рузвельта Херли пошел непроторенным путем усилий по достижению согласия между Гоминьданом и коммунистическим режимом Мао Цзэдуна. Прибыл он в то время, когда американские представители в Китае наконец увидели китайский коммунизм воочию. По инициативе Рузвельта вице-президент Уоллис убедил в июле Чана разрешить посещение группой американских дипломатов и военных Янани, столицы коммунистов, для личного знакомства с деятелями режима и для переговоров. Американские гости, свободные от комплексов Чунцина, почувствовали, что прибыли в совершенно другую страну и встретили совершенно других людей. После Мао и деятелей рангом пониже местные китайцы произвели на них впечатление своей любезностью, целеустремленностью, отсутствием всякой показухи. В Янани мало полицейских, отсутствуют нищие, нет кричащей бедности, докладывали в Чунцин и Вашингтон гости. Моральный дух местных китайцев крепок; люди серьезны, заняты делом, организованны, уверены в себе. Даже Херли заразила атмосфера дисциплины и служения долгу в Янани.

Коммунисты не скрывали своего интереса к Соединенным Штатам и их президенту — засыпали гостей вопросами. Может ли Америка вернуться к изоляционизму и оставить Китай «вариться в собственном соку»? Действительно ли Америка заинтересована в демократии? Понимает ли она, что Чан ни в коей мере не представляет Китай, — даже претензии Гитлера на власть более обоснованны. От Рузвельта многое зависит — будет ли он переизбран? В перерыве председатель Мао, настроенный добродушно шутить после танца с женой, сел рядом со вторым секретарем американского посольства и обсудил с ним возможность компромисса между Гоминьданом и коммунистами. Он считал, что Рузвельт не станет оказывать давление на Чунцин до выборов, поскольку не желает беспокоить сторонников Чана.