Французские гастроли - [55]

— С саквояжем в здание полпредства входить нельзя! — всё также молча пожимаю плечами, достаю из саквояжа два конверта с направлением на стажировку и «гастроли», после чего передаю «запрещённые вещи» охраннику. Затем демонстративно распахиваю полы пиджака показывая, что больше у меня ничего нет. Интересно, а он будет меня обыскивать или не станет? Сейчас-то никаких рамок и металлоискателей нет. Но видимо мой юный возраст и демонстративная «покорность» убеждают охрану в моей безопасности.

— Семёнов! Проводи товарища Лапина в приёмную. — из соседней комнаты выглядывает второй «штатский» сотрудник и я чуть было не ржу во весь голос. Ну очень уж он походит на того «Семёнова» из «особенностей национальной охоты» в исполнении Сергея Гусинского. Вот только раз он находится на должности при посольстве, то ничего общего с «тем» недотёпой-участковым не имеет. Таких сотрудников и на таких должностях в ОГПУ не держат. Здесь люди служат «серьёзные» и проверенные.

Но моё настроение немного улучшается, может быть и оттого, что не приходится долго ожидать приёма у посла. Даже как-то не верится, но сейчас всё намного проще и бюрократии пока намного меньше чем в будущем. Хотя, зараза такая, в СССР она уже начала своё победное шествие по «присутственным местам». Получаю назад свой паспорт и под предводительством «Семёнова» иду на встречу с Довгалевским.

***

В приёмной жду не больше четверти часа, наконец секретарь или кто он там, затрудняюсь сейчас определить должность этого молодого человека, поднимает трубку телефона слушает, а затем подходит ко мне и сообщает, что полпред готов меня принять и провожает до дверей кабинета. Вхожу и с интересом оглядываю помещение. В общем-то мало что изменилось в обстановке с того времени, что видел в своём прошлом.

Всё та же лепнина в стиле рококо, тот же полированный паркет, даже мебель похожа на прежнюю, чего конечно не может быть. Вот только на месте портретов графинь и маркизов висят портреты членов нынешнего полит бюро с Иосифом Виссарионовичем во главе и с его же бюстом на постаменте. Я знаю, что все те портреты что висели на стенах раньше и теперь сняты, не уничтожены, а хранятся пока в пыльных запасниках, как и царский трон. Придёт время, и они вновь вернутся на своё место.

В кабинете находятся двое, но кто из них Довгалевский не имею понятия, как-то товарищ Перцов упустил этот момент и словесного описания полпреда у меня нет. Разговор уже заканчивается и один из них, по виду так самый типичный «местечковый» еврей-портной собирается уходить. — Валериан Савельевич, Вы-таки уверены, что они на это подпишутся? — и с иронией добавляет на идиш. — Таким скупым не был даже мой дедушка Ицхак! — на что Довгалевский с ухмылкой отвечает: — Если с того соглашения Нарком не поимеет гешефт, серьёзные люди начнут немножко нервничать и спрашивать с меня. Мне зачем? К мине вопросов быть не надо!

Я не выдерживаю и начинаю улыбаться. Оба мужчины это замечают, и «портной» с большими залысинами ото лба переводит на меня свой взгляд слегка выпуклых карих глаз: — И что так развеселило молодого человека? — в его вопросе слышится лёгкое раздражение, а модные в это время небольшие усики «под Чаплина» начинают смешно шевелиться, словно живут своей жизнью отдельно от остального лица. Стараюсь убрать с лица улыбку, но это мне не удаётся. Снимаю шляпу и здороваюсь:

— Добрый день! Я Михаил Лапин, с поручением к Валериану Савельевичу. Дело в том, что я месяц как выехал из Одессы, но мне сейчас показалось, что я никуда так и не уезжал, а вокруг по-прежнему «все наши». Прошу меня извинить за эту нечаянную улыбку, но ваш разговор мне невольно напомнил анекдот, недавно услышанный от моей соседки. — и видя заинтересованность в глазах моего визави продолжаю: — Она работает в Черноморском пароходстве и рассказывала, как к ним приходил устраиваться один молодой человек:

— Я смотрю, Вы принимаете на работу только наших?

— В каком смысле «наших»?

— В самом прямом. Я читал объявление в газете что Вашему пароходству срочно требуются на работу Штурман, Боцман и Лоцман. Это так?

— Да, это так. Простите, а Вы кто?

— Как это кто? Я — Кацман!

Дружное мужское ржание показывает мне что анекдот хоть немного не в тему, но успех имеет. «Портной» забирает со стола какие-то бумаги и посмеиваясь выходит из кабинета. Ну что ж, начало положено. Я подхожу к столу и выкладываю перед Довгалевским оба конверта. Валериан Савельевич открывает очечник вынимает очки водружает их на нос и берёт в руки первый конверт с направлением на стажировку в Парижскую Консерваторию. Но, прежде чем он его открывает я произношу:

— Валериан Савельевич, меня просили передать Вам привет от Вашего старого знакомого по Киеву, Перцова Юрия Моисеевича. — Довгалевский на миг задумывается и видимо вспомнив о ком идёт речь, улыбается и кивает. — Как же, помню! Отчаянный был парень, ничего и никого не боялся. И как он сейчас поживает?

— Когда мы с ним в последний раз виделись, как раз накануне моего отъезда из Одессы, товарищ Перцов «поживал» хорошо. Нынче он занимает должность начальника Одесского оперативного сектора ГПУ, но по всей видимости в скором времени возглавит всё Одесское областное ГПУ.