Французские добровольцы в армии Муссолини - [9]
Остальные «добровольцы Франции», всего 120 человек, были поездом отправлены в Италию. Кроме них с базы BETASOM в Италию отправились в нескольких эшелонах еще около 800 итальянских солдат.
Зарини вспоминает:
«12 июня 1944 мы погрузились в товарный поезд - на дверях грузовых вагонов было написано «40 человек – 10 лошадей» - и поехали в Италию».
Я подумал, что мне тоже пора: беседа очень затянулась. Попрощавшись, я оставил Карло, намеревавшегося привести в порядок фотографии и другие вещи, относившиеся к нашей истории. Завтра тоже будет много работы.
На следующее утро я снова пришел с обычной пунктуальностью, которую так ценил Карло. Он ждал меня в кабинете и был готов немедленно приступить к работе. Вероятно, ночью он пересматривал собранные документы. После кофе, поданного его женой, которой явно не терпелось восстановить порядок в кабинете, мы продолжили нашу историю. Прежде чем снова сесть за письменный стол, Карло сказал:
- Я всю ночь думал о нашем вчерашнем разговоре, и, похоже, забыл уточнить одну важную деталь: как только мы сели на поезд в Италию, все контакты с нашими семьями внезапно прервались. Фактически никто не позаботился о том, чтобы присвоить нашей части номер военной почты, и, покинув Францию, мы до конца войны не получали писем от родных. Кроме того, мы сами писали своим семьям очень нечасто, боясь, что наши письма могут быть перехвачены французским Сопротивлением. Мы были словно покинутые дети, и с тех пор наша рота стала для нас новой семьей.
Мы продолжили разговор с того момента, на котором остановились вчера. Когда на станции Бордо были розданы пайки, эшелон с добровольцами отправился в Венецию, теперь они были морскими пехотинцами флота Итальянской Социальной Республики.
Карло рассказывает:
- В Ницце местные итальянцы устроили нам на станции праздничную встречу. Вскоре после этого мы пересекли итальянскую границу в районе Вентимильи. В Генуе мы увидели первые признаки войны: налетами американской авиации были частично разрушены портовые сооружения. На станции нам посоветовали не гулять по узким переулкам городского центра, потому что был риск получить пулю в спину. Поезд продолжал свой путь, мы проехали Тоскану, Эмилию Романью, Пьемонт и Ломбардию, и наконец 18 июня 1944 прибыли в Венецию.
Фотографии, собранные в большом черном альбоме, описывают это путешествие лучше чем что-либо еще: в дверях вагонов видны улыбающиеся лица полных энтузиазма добровольцев, хотя иногда на их лицах мелькает и тревожное предчувствие.
Зарини пишет:
«Когда мы приехали, в Венеции шел проливной дождь. Лодки в каналах были закрыты брезентом, улицы пусты: очень печальное зрелище. Мы были весьма разочарованы, потому что ожидали увидеть Венецию не такой».
Добровольцев разместили в казармах «Сангвинетти», где раньше располагалась школа механиков итальянского флота. Теперь они жили не в деревянных лачугах среди леса, как в Лормоне, а в казармах в центре города. Первое впечатление от новых казарм было отмечено забавным эпизодом, который весело вспоминают и Карло и Зарини, вероятно, потому, что это был единственный светлый момент в унылом пребывании в Венеции:
«В первую ночь в казармах творился пандемониум из-за хитрой шутки, жертвами которой стали мы. Унтер-офицер и два матроса выдали нам гамаки, не рассказав в точности, а лишь кратко указав, как их подвешивать. Результат был ужасным: они переворачивались, на них невозможно было сесть, а спать было вообще немыслимо. Той ночью мы часто слышали звуки падающих тел и крики, и некоторые из нас решили устроиться спать прямо на полу.
Наша военная жизнь в Венеции протекала довольно скучно: мы занимались лишь строевой подготовкой, и иногда нам давали отпуск. Относительно нас и нашей роли явно не было определенного мнения. Командование не знало, как использовать нашу роту, и поэтому нас просто держали в казармах».
Вынужденное бездействие вызвало разочарование, которое вскоре переросло в возмущение, и страсти накалились до точки кипения.
- Однажды на площади Сан-Марко мы заметили группу молодых людей, которых сегодня назвали бы пижонами. У них были длинные волосы и кричаще яркая одежда, это несомненно были уклонисты, которые не пошли на войну. Мы немедленно начали с ними драку, которая закончилась тем, что мы показательно состригли волосы одному из них. Вскоре на площадь прибыли полицейские и арестовали некоторых из нас, - с весельем в голосе рассказывает мне Карло, и продолжает более серьезным тоном:
- Чтобы выручить нас, был вынужден вмешаться лейтенант Парелло, но, как наш поручитель, он был задержан в полицейском участке вместо нас. К счастью, в городе оказался немецкий офицер, знавший нашего командира по русскому фронту, и вскоре его отпустили. Можно представить, как потом Парелло орал на нас в казарме. Мы все были сурово наказаны: надолго лишены отпуска, и наша жизнь в казармах стала еще более безрадостной. По правде говоря, мы это заслужили: мы носили военную форму и должны были вести себя соответственно.
