Французские добровольцы в армии Муссолини - [8]

«Наконец мы получили славную форму полка «Сан-Марко», которую все ждали с нетерпением – с черным беретом и черным галстуком, синим воротником и серо-зелеными армейскими обмотками. Мы были очень горды», пишет в своей рукописи Кальчинелли.

После нескольких недель, проведенных на базе BETASOM, добровольцев перевели в «деревню Тодаро» (названную в честь Сальваторе Тодаро, командира подводной лодки «Капеллини», награжденного Золотой Медалью) поблизости от Канежана, служившую местом отдыха для подводников.

Там они встретились с худощавым и мрачным офицером, которому суждено было принять командование «добровольцами Франции» и разделить с ротой боевой путь до самого конца. Это был суб-лейтенант Джузеппе Парелло, ветеран Русского фронта, служивший в дивизии «Торино», и награжденный Бронзовой Медалью за воинскую доблесть и Железным Крестом за бои у Сталино.

«Наша первая встреча отнюдь не была любовью с первого взгляда. Скорее это было взаимное отторжение. Походка у него была словно у птицы, которая ходит по полю и клюет насекомых. Вечно он был недоволен, вечно сердит, и все время кричал. Его голос был похож на воронье карканье, и мы прозвали его «корбак» (corbac), что на французском сленге значит ворон, или, лучше сказать, злая ворона».

Столь нелестно отзывается о своем командире Зарини, хотя Карло немедленно подчеркнул, что позже суб-лейтенант Парелло показал себя с другой стороны:

- После не самого приятного начала он оказался хорошим офицером: честным, справедливым и знающим. Со временем он стал воспринимать нас всерьез, как настоящих солдат, и мы очень уважали его. Между командиром и ротой возникла прочная связь, которую не смогли разорвать даже самые тяжелые испытания в войне.

Теперь, когда добровольцы научились хорошо владеть оружием и дисциплинированно исполнять приказы, им оставался лишь один шаг до того, чтобы стать настоящими солдатами: присяга.

19 марта 1944 года в присутствии капитана Гросси и лейтенанта Парелло каждый доброволец поклялся – некоторые на итальянском языке, а некоторые на французском – в верности ценностям и принципам Итальянской Социальной Республики, обещая сражаться за нее и пожертвовать жизнью. Этот выбор потом бросит тень на всю их оставшуюся жизнь. Но тогда они считали, что это правильный выбор.

Глава 6

Звон часов возвестил, что пришло время сделать перерыв. Пока мы отдыхали, я с любопытством спросил Карло о двух кинжалах в стеклянных ящиках на полке рядом со столом, полагая, что у них есть своя история, и я не был разочарован.

- Это кинжал GILE, я носил его на поясе, как настоящий «ардито», гуляя по Парижу в черной рубашке и с чешским пистолетом в кармане на всякий случай. А это кинжал Гитлерюгенда, его подарил мне Карл Тео, муж моей сестры, чтобы укрепить связь между итальянской и германской молодежью. Межкультурный обмен, как мы бы сказали сегодня, - улыбаясь, сказал Карло.

Я понял, что все в доме Карло необычно, что каждая вещь здесь является частью его истории и истории тех событий, в которых он участвовал. Целая жизнь воспоминаний, старательно собранных и хранимых, и теперь этими воспоминаниями можно поделиться.

После отдыха за чашкой кофе без сахара мы вернулись к работе.

- Пока мы были в Канежане, нас внезапно решили зачем-то разделить на два отряда, ослабляя таким образом наш потенциал. Тогда у нас впервые возникло подозрение, что, возможно, мы мешаем кому-то. Может быть, из-за нашего энтузиазма, типичного для добровольцев. Это ужасное сомнение возникало у нас несколько раз во время войны, - печально сказал Карло, хотя более подробных объяснений он предоставить не смог.

Около 60 «добровольцев Франции» были размещены в замке Лормон, остальные продолжили боевую подготовку в «деревне Тодаро». Карло был среди тех, кто уехал:

- 1 апреля 1944 мы прибыли в средневековый замок Лормон, откуда открывался вид на устье Жиронды, в нескольких милях к северу от Бордо. Очаровательное место. К сожалению, нас там ожидала тяжелая и неблагодарная работа: рыть окопы на пляже, чтобы укрепить Атлантический Вал и защитить нашу базу от возможной высадки англо-американских войск. Для нас, молодых добровольцев, жаждавших попасть на фронт, это была невыносимая ситуация. Некоторые рискнули жаловаться, и были наказаны. Мы чувствовали себя не солдатами, а скорее пленными, которых немцы заставили заниматься подневольным трудом под угрожающими взглядами вооруженных часовых. К счастью, эта «помощь союзникам» через несколько недель закончилась, - рассказывает Карло. 20 мая, хотя работы по рытью окопов еще не были завершены, добровольцев вернули обратно в Канежан. Там они узнали, что около 40 их товарищей из числа остававшихся на базе забрали на службу в немецкие войска.

- Парелло делал все возможное, чтобы не допустить этого, но все равно немцы забрали всех, у кого были водительские права – водители были нужны им для подвоза боеприпасов на укреплениях Атлантического Вала или в Нормандии, или для вождения командирских машин, - говорит Карло.

Потом во Францию снова пришла война. 6 июня 1944 началась высадка англо-американских войск в Нормандии. Все итальянские солдаты в районе Бордо были отозваны на базу BETASOM для ее обороны. Капитан Гросси решил эвакуировать с базы всех французских добровольцев, чтобы предотвратить попадание их в плен к противнику – для них это было бы равносильно смертному приговору. Но не все добровольцы согласились ехать в Италию: около половины из них решили сражаться с противником на французской земле. Они были зачислены в состав 1-й итальянской Атлантической дивизии морской пехоты, противостоявшей наступлению англо-американских войск в Нормандии. Солдаты этой дивизии обслуживали батареи береговой артиллерии и обороняли острова в проливе Ла-Манш. Всего во Франции в 1944 сражались около 6000 итальянских солдат, их дела были забыты официальной историографией. Об их участии в боях сохранилось мало сведений, и эту историю еще предстоит написать.