Французская защита - [11]
Мишель Лернер в ответ на такое же выступление королевской пешки внезапно вытащил носовой платок, и принялся шумно сморкаться в него, всем видом показывая, что ему сейчас не до игры.
Виктор пожал плечами и двинулся дальше.
Он чередовал свое излюбленное начало 1.е4 с другими ходами: 1.d4,1.с4 и 1.Kf3.
Подойдя к Лёхе, Одинцов улыбнулся и внезапно для себя перетащил правую коневую пешку на два поля вперед.
— Ёкарный бабай! — воскликнул соотечественник Одинцова. — Что за ход такой ты залепил?
— Дебют Гроба называется, между прочим, — улыбнулся Виктор, — же два — же четыре, есть такой ход!
— Вот спасибо, удружил! — удивленно взметнул брови Лёха. — Как играть то здесь? Из дебютов я только испанскую партию помню чуть…
И сокамерник Одинцова, картинно обхватив голову руками, задумался. Виктор едва занес руку над соседней доской, за которой сидел Жан Темплер, как тот, широко улыбнувшись, внезапно перевернул её на сто восемьдесят градусов.
— On peut?[19] — произнес француз, заглядывая снизу вверх в глаза Одинцова, и добавил. — О кэй, мэтр?
Виктор, пожав плечами, ответил:
— О кэй, играй белыми, коль так хочешь…
Заключенный с пожизненным сроком удовлетворенно заулыбался:
— Merci![20]
И сделал любимый ход Одинцова: 1.е4.
Виктор молниеносно ответил своей коронной «сицилианкой» 1…с7 — с5, и двинулся дальше.
Закончив с первым ходом на всех тридцати трех полях сражений, Одинцов быстрым шагом вернулся к первому столику Женевьевы.
Ход.
Молниеносный ответ.
Движение вправо. Мишель Лернер отвечает тоже «сицилианкой».
Цэ семь Цэ пять.
Одинцов быстро переставил коня с же один на эф три.
Движение вправо.
Улыбающийся Лёха встретил земляка возгласом:
— А скоро ты обернулся! Я еще не совсем решил, как ходить… Ну, да ладно!
И, слегка прищурившись, сокамерник двинул вперед центральную пешку.
— Правильная реакция, — подбодрил его Виктор, — лучший ход!
— Знай наших! — обрадовался Лёха и напел известный куплет Высоцкого:
— Что-й то мне знакомое, так так!
После 7 ходов, сделанных на всех тридцати трех досках, Одинцов понял следующее:
Женевьева явно не новичок в шахматной игре.
Мишель Лернер и Жан Темплер разыграли известную «жульническую» комбинацию, о которой Виктор давным-давно читал в учебниках. Лернер просто повторял черными ходы Виктора, что тот делал в партии с Темплером. В свою очередь фиолетовоголовый белыми копировал игру Одинцова на доске финансового махинатора.
Им обоим помогал неприметный заключенный небольшого роста, с круглой маленькой шапочкой на голове, стремительно сновавший сзади за стеной зрителей. Он, увидев ход Одинцова против Лернера, быстро подбирался к фиолетовой голове и шептал что-то ей на ухо.
Темплер с выразительной, издевательской улыбкой, глядя русскому в глаза, делал точный ход Виктора против Мишеля.
Одинцов, делая вид, что ничего не заметил, отвечал изобретательному французу ходом черных фигур, после чего наблюдал, как «малый» пробирается влево к Лернеру, чтобы сообщить тому новую информацию. Как ни крути, выходило, что Одинцов не может набрать в этих двух поединках больше, чем одно очко. Выиграв у Лернера белыми, он получает такой же мат от Темплера.
И наоборот.
Если ничья — то в обеих партиях сразу.
Вот в чем заключался смысл необычной просьбы наркомана перед партией.
Французы весело переглядывались между собой, подмигивая и жестами показывая, что все идет по их сценарию.
‘Oui — Да (фр.)
“Défense française — Французская защита (фр.)
***0n peut? — Можно? (фр.)
““Merci! — Спасибо! (фр.)
Остальные противники русского шахматиста, включая Лёху, являлись типичными «чайниками».
Мозг Виктора, работающий ежесекундно над новыми решениями в каждой партии, параллельно этому мучительно искал способ «наказания» двух хитрецов от шахмат.
Аппелировать к их совести и возмущаться Одинцов считал ниже своего достоинства.
Спустя час после начала сеанса половина столиков опустела: отпали самые слабые игроки, получившие мат раньше двадцатого хода.
Сделав очередной ход в партии с Лёхой, Виктор, наклонившись к нему, шепнул:
— Ты видел когда-нибудь здесь, чтобы этот фиолетовый или папа Лернер играли в шахматы?
Тот поднял голову от доски, чуть помолчал и произнес:
— Нет, ни разу.
— Я так и думал, — отходя, проронил Одинцов.
— А что такое? — вслед спросил сокамерник.
— Потом, — ответил Виктор и сделал очередной ход черными с Темплером.
«Так Все вроде сходится. Оба — «чайники», но откуда-то знают про эту хитроумную комбинацию. Фигуры передвигают неумело, это сразу заметно. Ах!»
И Виктор едва не хлопнул себя по лбу.
Он вспомнил!
В следующий подход к Лёхе он, чуть волнуясь, спросил друга:
— Слышишь, тут у вас не показывали случаем фильм по роману Сидни Шелдон «Если наступит завтра?»
Лёха ошеломленно уставился на сеансера:
— Откуда ты знаешь? Шел по телику за две недели до твоего прибытия сюда!
— Спасибо за информацию, есть одна догадка, — облегченно улыбнулся Виктор.
«Да! Так и есть! Они видели тот самый «финт», который проделала главная героиня романа с двумя известными игроками, и выиграла пари… Вроде как игралось две партии, а на самом деле — одна. И здесь у нас — тот же самый расклад! А что, если??»
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».