Французская Мессалина - [5]

– После смерти отца садовник перешёл в другой дом. Я, как вы знаете, недавно – из Сорбонны, ещё не успел навести порядок в доме и в саду. Для этого мне нужна хозяйка.

Молодой человек внимательно посмотрел на девушку. Та, прекрасно поняв, к чему он клонит, улыбнулась.

– Почему вы молчите? – спросил Франсуа.

– А что я должна сказать?

– Вы…вы же знаете о цели нашей встречи… Зачем притворяться?

Девушка оценила прямолинейность Франсуа.

– Конечно, знаю… Мне понравился ваш дом и сад тоже…

– А я?

Жанна-Антуанетта смутилась и лишь плотнее закуталась в шаль.

– Вам холодно? – поинтересовался Франсуа.

– Да немного…

– Так вы не ответили на мой вопрос…

Девушка остановилась и, прямо посмотрев на собеседника, ответила:

– И вы…

Неопределённость ответа лишь подстегнула Франсуа.

– Значит, вы согласны выйти за меня замуж?

Жанна-Антуанетта не ожидала такого вопроса.

– Вам следует просить моей руки у месье де Турнэм…

– Но меня интересуют ваши чувства, – настаивал Франсуа.

– Мои… Но мы слишком мало знакомы, если не считать нашего общения в детстве.

Франсуа не выдержал, он вплотную подошёл в девушке, обнял её и поцеловал прямо в пухлые губы.

Он попросил руки Жанны-Антуанетты у господина де Турнэма в тот же вечер. Тот дал согласие, но с одним условием – подождать до осени, дабы Жанна-Антуанетта привыкла к этой мысли.

На следующий день, когда семейство де Турнэм прибыло в Сен-Антуан, Анри решил поговорить с падчерицей, а если понадобиться найти нужные слова и доводы, чтобы склонить к замужеству.

Та же прореагировала на редкость спокойно:

– Дорогой отец, месье Франсуа – воспитанный умный молодой человек, а в перспективе – блестящий адвокат и юрист. Он не красавец, конечно, но весьма не дурён собой и вовсе мне не противен. Если таково ваше желание, я лишь подчиняюсь ему.

Месье де Турнэм был настолько растроган словами падчерицы, что не удержался, привлёк её к себе и по-отечески поцеловал в лоб.

– Я искренне рад, что всё устроилось. Свадьба состоится в конце сентября. А теперь я сообщу вашей матушке сию приятную новость.

* * *

К концу сентября Франсуа д`Этиоль провёл несколько удачных сделок с недвижимостью клиентов, а также помог почтенному семейству Лебре, состоятельным представителям торговой гильдии, избавиться от нападок нечистоплотных конкурентов – неких Рамбаль.

Дела «Адвокатской и юридической конторы д`Этиоль» шли в гору, и Сен-Дени заговорило о молодом Франсуа как о достойном приемнике своего отца и человека, заслуживающем всяческого доверия и похвалы. Будущее Жанны-Антуанетты было обеспечено.

Глава 3

Мари-Жанна, как и положено истиной католичке, приняла первое причастие в тринадцать лет, после чего не покидала монастырь ещё два года. В пятнадцать она выглядела старше своих лет, её полная упругая грудь, приподнятая корсажем, приводила проходивших мимо неё мужчин в трепет.

Анна была рада, что монастырские годы обучения дочери, наконец, закончились. Она искренне желала Мари-Жанне добра и по совету своего любовника месье Шатене направила дочь в модный дом господина Лабиля.

Месье Шатене, давно знавший Лябиля, написал ему короткое письмо, в котором просил принять под свою опеку девушку, только что покинувшую стены Сент-Орского монастыря, где постигла все премудрости рукоделия.

Мари-Жанна, почувствовав себя, наконец, взрослой и вполне самостоятельной, надела ярко-зелёное муслиновое платье, сверху меховую накидку, так как стояла поздняя осень, и направилась в модный дом на улицу Гоше.

Увы, но монастырское воспитание принесло свои плоды: девушка на протяжении всего пути краснела под плотоядными взорами молодых людей. Один из них настолько расхрабрился перед друзьями, что предложил:

– Красотка! Выходи за меня замуж прямо сегодня. Я – сын успешного сапожника, сошью такие туфельки на твои стройные ножки, что все подружки зайдутся от зависти!

Компания молодых мужчин дружно засмеялась.

Мари-Жанна, понимая, что приличной девушке претит реагировать на подобные выходки, всё же была удовлетворена: она – красива и желанна, сомнений нет, но вовсе не желает стать женой сапожника, пусть и успешного. Девушка повела плечами, фыркнула и проследовала по направлению к улице Гоше.

Достигнув, наконец, цели, обрела необычайную уверенность в себе и своих прелестях:

«Раз так, значит, я получу то, чего желаю: богатого мужа и множество изысканных нарядов. И никогда больше не буду ходить с исколотыми пальцами от постоянного шитья!»

* * *

Мари-Жанна вошла в модный дом Лябиля. Её обдало теплом натопленного помещения, в носу приятно защекотало от запаха мануфактуры: она лежала в изобилии на прилавках, около которых хлопотали молодые девушки.

Претендентка увидела полную даму, совершенно бесформенную, около неё из кожи вон лезла молоденькая модистка.

– Ах, мадам, вам этот цвет – к лицу, – говорила она, указывая на вишнёвый муар. – Если подобрать соответствующую золотую тесьму и пустить её по линии груди и талии будет мило…

Полная дама терпеливо выслушала щебет модистки и, наконец, сказала:

– Нет, вишнёвый меня полнит. Давайте посмотрим терракотовый.

Модистка округлила глаза: как вишнёвый цвет может полнить, если он темнее терракотового? Но желание клиента – закон.