Французская мелодия, русский мотив - [22]

Через несколько минут Марьяша уже более или менее прилично выглядела, хотя глаза все еще были красными и припухшими. Мы спустились в тот же бар, где недавно ждали Викентия, заказали ужин и «Мартини Асти». После первого бокала этого волшебного напитка моя собеседница слегка повеселела и продолжила рассказ:

— Симон человек не бедный, помимо того, что он неплохо зарабатывает на продаже своих картин, он еще имеет неплохой доход от продажи сыров. В Провансе у него есть цех по производству сыров. Там заправляет всем его младший брат, типичный фермер, готовый молиться на своего старшего брата. Еще бы, ведь он так знаменит, его по телевизору показывают, и этого хватает, что бы две-три недели все в округе обсуждали такое важное событие. Пару раз в году он выбирается в Париж, забивает всю машину своими сырами, привозит Симону. А тот, в свою очередь, обязательно привозит несколько головок в Иври — к великой радости Изабель и Нюши.

Лет пять назад он приехал к нам после поездки в Африку и рассказал, что познакомился в Алжире с невероятно талантливым пареньком-арабом. Долго расхваливал его манеру письма, сказал, что это просто самородок и что мама обязательно должна выставить его в своей галерее. Мы с бабушкой поддержали его, а почему бы и не выставить, вдруг да откроем миру новую знаменитость. Месяца через два «знаменитость» прибыла в Париж. Вот с этих пор все и началось. Мама просто голову потеряла при виде Абду. Высокий зеленоглазый араб с потрясающей фигурой, европейскими манерами, знающий французский и английский… Ну чем не самородок? Я тогда была еще совсем девчонкой и почти сразу влюбилась в него. Может быть, не совсем влюбилась, скорее, увлеклась. И не я одна. Моя мамочка тоже пала жертвой огромных, колдовских глаз Абду… Только я поначалу этого не заметила.

Марьяша замолчала, посмотрела в окно. Признаюсь, я не ожидала такого развития сюжета. От Нюши и Марьяши я слышала только то, что талантливый араб не иначе как исчадие ада. А тут вдруг выясняется, что он красив, умен, образован да к тому же и небезразличен нашей главной героине! Ну и Абду, хоть бы краешком глаза взглянуть на это «чудо природы». Тем временем Марьяша продолжила свой увлекательный рассказ:

— Симон помог Абду устроиться на работу к своему приятелю в художественный салон, где продавались краски, кисти, полотна и все необходимое для занятий живописью. Хозяин был доволен: парень оказался талантливым даже в умении сбывать залежалый товар. Клиентура в салоне была постоянная, сюда приходили не только за покупками, но и просто для того, чтобы пообщаться друг с другом, посплетничать за чашечкой кофе. А тут такой необычный продавец, который не только в красках, но и в живописи прекрасно разбирается. Абду настолько правился покупателям, что они согласны были покупать все, что он им посоветует. Потом в салон зачастила мама. Пару раз брала меня с собой, но, заметив то, что Абду слишком уж со мной учтив, прекратила наши совместные поездки. Мне было интересно наблюдать, как мама кокетничает с красавцем-арабом. Я и мысли не могла допустить, что он увлечется ею. А зря. Месяца через три я стала замечать, что Абду бывает у нас в доме. Я, правда, жила от мамы отдельно, но иногда приезжала в квартиру матери, которую приобрел еще отец в очень престижном районе Дефанс сразу после моего рождения. Сначала все обставляли так, что Абду просто привез заказ из салона, потом завез портфель, который мама якобы забыла в салоне и тому подобное. Потом перестали играть в эту игру. Не было необходимости, я поняла, что араб просто поселился в нашем доме…

Первым забил тревогу Симон. Попытался поговорить с мамой и потерпел полное фиаско. Она, смеясь, рассказывала бабушке о том, как он пытался ее отговорить от мезальянса со смуглолицым Парисом, что Симон напрасно надеялся на что-то большее, чем просто дружба между ними, ну и все такое.

Бабушка тогда достаточно резко высказала свое мнение о том, что считает Абду неподходящей парой для Полины и разница в двадцать с лишним лет слишком бросается в глаза. Что тут началось… Подобных сцен я не помнила со времен жизни с папой. Об этом я узнала от Нюши, которая попросила меня не навещать пока Полину, потому что у нее что-то с нервами. Оказывается, что Нюша и Пьер буквально вытолкнули маму из дома, иначе в гостиной не осталось бы не одной целой вазы. Мама во время ссор крушит все, что попадает ей под руку. Тогда же Нюша назвала Абду таким емким русским словом, никак не могу его запомнить. Это происшествие забылось не сразу — мама долго дулась на бабушку, та на нее. Я была как меж двух огней, но уже привыкла к подобным эксцессам и тысячу раз мирила их между собой. Так и в этом случае — просто через пару месяцев привезла маму с собой в Иври, а бабушка сделала вид, что очень рада ее видеть. Инцидент был исчерпан. В обществе все тоже потихоньку привыкли к тому, что Полина живет с молодым арабом-художником. Постепенно Абду обосновался в галерее «Экзотик» на положении хозяина — сам выбирал работы, отказал многим маминым протеже, в основном — способным и талантливым, не терпел конкуренции. Даже умудрился магазин сувениров и каких-то немыслимых арабских духов в галерее развернуть. А уж как он себя раскручивать стал на мамины деньги! Уж тут ему нет равных. Даже умудрился в Японии выставку своих «арабесок» организовать. Но самое удивительное, мама поверила в то, что он великий художник современности. Ну просто алжирский Дали! Переубедить ее было просто невозможно.