Французская империя и республика - [47]

А через три недели, 20 декабря, последовала та самая церемония передачи французами Луизианы в собственность США, о которой уже упоминалось в начале этого раздела. Но и она оказалась не единственной. В марте 1804 г. в форте Сент-Луис была проведена еще одна, получившая в истории США символическое название — «День трех флагов». Объясняется оно очень просто: 9 марта над фортом был спущен испанский флаг и вместо него поднят французский, который развевался в течение всего суток до следующего утра, а 10 марта его сменил американский флаг.

Но даже после этого территориальные споры между США и Испанией продолжались еще очень долго. Дело в том, что ни в договоре в Сан-Идельфонсо, ни в Аранхуэзском договоре, ни в сделке купли-продажи, заключенном между Францией и США, не были четко определены границы возвращаемой территории. Поэтому в эпицентре спора оказалась принадлежность Западной и Восточной Флорид. Американцы считали, что они являлись частью луизианской покупки, а испанцы настаивали на необоснованности этих претензий. Новые хозяева Луизианы пытались уточнить этот вопрос у французов. Но французский префект Нового Орлеана Пьер Лосса заявил, что он не уполномочен заниматься «демаркацией границ», а Талейран ясно дал понять, что Франция получила Луизиану от Испании без Флорид. Эта волокита тянулась до 1819 г., когда наконец-то правительства обоих государств пришли к согласию в определении границ. Наполеон к тому времени уже несколько лет как лишился своей империи, так и не сумев приумножить ее за счет североамериканских территорий.

Тем не менее Луизиана и после перехода в собственность США осталась тесно связанной с семейством Бонапарт. Только уже не юридическими соглашениями, а кровными узами. Чтобы понять о чем идет речь, самое время вернуться к печально известной истории с первым браком Жерома Бонапарта. Самый младший представитель семейства Бонапарт попал в Америку в 20 июля 1803 года. По одной версии, этот юноша, совсем недавно произведенный в корабельные лейтенанты, вынужден был укрыться там, преследуемый английскими крейсерами.

По другой, как пишет С. Ю. Нечаев, молодой офицер сам покинул опостылевшую ему морскую службу и произошло это так:

«…он снова вышел в море 12 января 1803 года, пойдя в направлении Гваделупы. Там Жером Бонапарт, ненавидевший морскую службу, отправил свой фрегат «Ястреб» во Францию, а сам пересел с парой своих друзей на американское судно. Фактически это было дезертирство с военного корабля».

Впрочем, для нашей истории не существенно, какая из этих версий реальней. Главное, что, высадившись в Норфолке (штат Вирджиния), 27 июля Жером уже был в Вашингтоне на приеме у президента США Томаса Джефферсона, по-отечески встретившего брата могущественного правителя Франции.

А следующей точкой на пути его следования по Америке стал город Балтимор (штат Мэриленд), где и произошла его судьбоносная встреча с будущей женой. «Случилось так, — пишет С. Ю. Нечаев, — что в Балтиморе на одном из балов он познакомился с прелестной семнадцатилетней американкой Элизабет Паттерсон, дочерью ирландского иммигранта, а ныне богатого балтиморского предпринимателя Уильяма Паттерсона. Его милая Бэтси родилась 6 февраля 1785 года и была, пожалуй, самой красивой невестой во всем городе. У нее была прекрасная фигура, нежный цвет лица и чудесные карие глаза. Она неплохо говорила по-французски, в то время как Жером не знал по-английски ни слова. Удар молнии! Жером влюбился в нее с первого взгляда, да и у нее одна мысль о возможном браке с братом того, кто правил теперь Францией, воспламенила разум и затмила все на свете». Так внезапно и скоропалительно юные влюбленные решили пожениться. При этом 19-летний Жером не согласовал это решение ни с матерью, ни с братом, а лишь поставил их в известность. Он конечно же не мог не знать, что французский закон запрещал французам в возрасте до 25 лет жениться без согласия родителей. Но, судя по письму, отправленному им матери уже после подписания брачного договора, он надеялся, что когда та узнает его жену, то несомненно одобрит его выбор. Что же касается грозных раскатов гнева «могущественного громовержца» Наполеона, требовавшего его немедленного возвращения во Францию, то влюбленный юноша не придавал им большого значения и, прибегая к различным уверткам, все-таки заключил брак с любимой.

Свадьба, как бы являвшаяся свидетельством потепления американо-французских отношений, состоялась 24 декабря 1803 г., то есть вскоре после передачи Луизианы в собственность США. Присутствовавшие на ней американцы, судя по отзывам прессы, любовались прекрасной парой, хотя и были немало шокированы их нарядами: жених был окутан в алые шелка, скрепленные бриллиантовыми застежками, а невеста красовалась в чересчур коротком платье. Казалось, счастью молодых супругов не будет конца. И как знать, возможно, их семейная жизнь действительно могла бы продлиться долго, став своеобразным связующим звеном между Францией и Новым Светом? Вместо этого судьба (читай Наполеон) отвела им для счастья всего 15 дней свадебного путешествия, а затем поставила Жерома перед жестоким выбором: признание брака недействительным и срочное возращение на родину или разрыв с семьей и полное забвение.