Французская империя и республика - [45]

Выход нашелся и оказался в духе раннего буржуазного периода весьма прагматичным. Джефферсону пришла в голову довольно необычная идея улаживания территориального спора. Он решил купить Новый Орлеан и уже 1 мая 1802 г. поручил госсекретарю Джеймсу Мэдисону начать об этом переговоры с французским правительством. Это предложение Наполеон оставил без ответа, в то время как искусный дипломат Талейран предусмотрительно назвал его «преждевременным». Неужели этот хитрый и проницательный царедворец предвидел будущую судьбу колонии или давал надежду потенциальному покупателю в расчете на будущую собственную прибыль от сделки? Ту самую, многомиллионную, которую и получил впоследствии. Но об этом позже, а пока вернемся к дальнейшим планам Наполеона относительно Луизианы. Они были изложены в письме к морскому министру контр-адмиралу Дени Декре 4 июня 1802 г.: «Мое намерение, гражданин министр, состоит в том, чтобы мы в кратчайший срок вступили во владение Луизианой; подготовка экспедиции должна проводиться в строжайшей тайне».

Во исполнение этого плана в Голландии была собрана армия под командованием генерала Виктора. Она должна была в ноябре отплыть к берегам Луизианы, но по ряду причин так и не вышла в море. Одной из них некоторые историки считают то, что Франция к тому времени так и не получила от испанских властей официального акта о передаче ей Луизианы. Но вряд ли только отсутствие этого документа могло бы остановить Наполеона, ведь направил же он в Новый Орлеан, несмотря на это, Пьера Лосса, назначенного им префектом колонии. Остановило Наполеона совсем другое — восстание в Сан-Доминго и большие потери в находившейся там французской экспедиционной армии, о чем мы уже писали в предыдущем разделе. Именно это сокрушительное поражение, впервые полученное им вдали от метрополии, разрушило все его планы относительно восстановления господства Франции в этой, некогда самой богатой ее заморской колонии.

Решающее влияние на судьбу Луизианы оказали и последние события в Европе. Несмотря на то что война 1800–1802 гг. между Францией и Англией закончилась и 25 марта 1802 г. в г. Амьене был заключен мирный договор, бывшие противники прекрасно понимали, что передышка будет недолгой и надо готовиться к следующим сражениям.

Оценивая эти обстоятельства в совокупности, Наполеон пришел к неутешительному выводу: все его планы колониальной экспансии в западном полушарии обречены на неудачу. Ведь не располагая флотом, он не сможет удержать Луизиану, и она станет легкой добычей ненавистной ему Англии. А вот если отдать ее США, то можно и деньги получить, и заручиться нейтралитетом этого молодого заокеанского государства. Так Наполеон пришел к мысли о продаже не только Нового Орлеана, но и всей луизианской территории. В своем дневнике он сформулировал ее коротко: «Англичане не получат Миссисипи, я уступлю ее Соединенным Штатам», добавив при этом, что уступка этой, уже почти утерянной колонии будет более полезна для Франции в политическом и торговом отношении, нежели попытка ее удержать.

Это решение, озвученное будущим императором 9 апреля 1803 г., было встречено его братьями в штыки. Чарльз Керами описывает такую сцену: «В тот вечер братья Наполеона Жозеф и Люсьен пришли к нему без предупреждения. Оба были в ярости, узнав о его решении. Оба рассчитывали стать наместниками в новой колонии. Наполеон принимал ванну, и когда братья начали его отговаривать от продажи Луизианы, закричал, что ему не нужны советчики. Он вскочил в ванне и в ярости начал плескать на братьев воду. Ссора была такой простонародно-крикливой и вульгарной, что придворный, прислуживающий в ванной, упал в обморок».

Здесь стоит сделать маленькое отступление, чтобы прокомментировать описанную историком неприглядную сцену. Сомневаться в ее правдоподобности не приходится. Такие выяснения отношений между родственниками в семействе Бонапарт были скорее нормой, нежели исключением. Несмотря на то что после прихода к власти Наполеон постарался возвысить и обеспечить солидным состоянием всех своих братьев, сестер, зятьев и золовок, они постоянно были чем-то недовольны. Подаренные блага казались им не достаточно большими, а отношения с всесильным родственником — не достаточно искренними и теплыми. Принято считать, что виною всему была обычная человеческая зависть. Однако, судя по свидетельству современников, поводом для недовольства близких не менее часто служило и поведение самого Наполеона. В подтверждение этого сошлемся на воспоминания Талейрана, в которых говорится: «Наполеон находил удовольствие в том, чтобы тревожить, оскорблять, мучить тех, которых он возвысил…» Такое же мнение высказывал и Франсуа-Рене де Шатобриан — знаменитый член Французской академии, дипломат и писатель: «При жизни Наполеона особенную ненависть навлекла на него страсть принижать все и вся. Ему нравилось попирать достоинство тех, над кем он одержал победу; в особенности же стремился он смешать с грязью и больнее ранить тех, кто осмеливался оказать ему сопротивление». Причем эта характерная черта французского правителя, по словам С. Нечаева, проявлялась «не только в государственных делах, но и в вопросах сугубо внутрисемейных». Подтверждением тому могут служить нелегкие, состоявшие из чередующихся ссор и примирений отношения между Наполеоном и Люсьеном, единственным из братьев, кто сначала активно помогал ему получить власть, а затем какое-то время противостоял ей. В 1803 г., когда вместо назначения наместником в Луизиану Наполеон сделал Люсьена сенатором, тот, считая это малым вознаграждением за свои услуги, стал демонстрировать приверженность республиканским порядкам и выступать против могущественного брата. Видимо, эта несбывшаяся мечта о Луизиане, которая все еще продолжала жить в его сердце, подвигла его в 1810 г. на поездку в США. Но добраться до североамериканского континента ему так и не удалось: по дороге его корабль захватили англичане, и он попал в плен.