Француженки не верят джентльменам - [6]

Джоли скрипнула зубами и подумала, не пора ли объявить ему, что она вовсе не его новый работник. Но заметила, как все заспешили, когда кухню захлестнул новый поток заказов, и решила, что лучше просто закрыть рот и помочь команде чем сможет – поговорить с Габриэлем она сможет и позже. Внедриться в команду, втереться к шефу в доверие, а потом бросить на произвол судьбы во время обеда – далеко не лучший способ убедить его отказаться от иска.

Поэтому она заполнила первые сорок форм. Быстро. По крайней мере, старалась, чтобы получилось быстро. Она начала сыпать фисташки и на миг остановилась, чтобы насладиться видом маленьких зеленовато-коричневых крупинок на золотистом тесте, потом отвела взгляд и увидела, что Габриэль наблюдает за ее действиями. Джоли спохватилась, высыпала оставшиеся фисташки, взяла огромный противень с формами и повернулась к духовкам.

Чпок. Самый высокий из су-шефов в этот момент пытался проскользнуть позади нее. Противень ударил его точно в грудь, перевернулся и приземлился рядом с Габриэлем, который в этот момент раздувал на своей руке нечто вспененное, белое и невесомое. Оно поплыло в воздухе, – о, так медленно, – и опустилось на нежный цветок на тарелке, сделанный из тончайших ломтиков персика, будто ангел прикрыл его крылом, даря ему покой.

Габриэля не смогло отвлечь даже то, что сорок порций густого теста распласталось под его ногами. Он невозмутимо ждал, пока пена опускалась на цветок, а Джоли была зачарована процессом: как он складывал при этом губы, как точно управлял потоком воздуха.

Оооо. Она таяла, теряла себя на мраморном полу кухни…

Габриэль передвинул тарелку на стойку, у которой будто из ниоткуда появились официанты во фраках, крикнул «Service!» и только потом взглянул на Джоли и на противень. Та напряглась в предвкушении рыка, но Габриэль только вздохнул и покачал головой.

Настроение сразу упало до нуля. Она не была достойна рыка?

Скорчившись у его ног, Джоли начала собирать формы.

И пока наводила порядок, не могла понять, почему ее приподнятым ягодицам так жарко, ведь каждый раз, когда она смотрела вверх, то замечала, что Габриэль так ни разу и не оглянулся.

Через два часа Джоли окинула свой нож мутным взглядом и поблагодарила бога, что мама настояла на своем и не дала дочери бросить колледж, чтобы стать шеф-поваром. «Займись тем, что даст тебе возможность вести нормальную жизнь, – сказала мама, будто кто-то мог еще помнить, что такое нормальная жизнь! Это было так давно, еще до ее неудачного брака с Пьером Маноном. – И обзаведись семьей».

Но она не добавила: «Найди себе занятие, которое даст тебе возможность бездельничать. Например, посидеть, сделать перерыв, не отрезать себе пальцы от усталости». Мама должна была что-нибудь сказать и о том, что не надо проводить половину жизни, печатая на компьютере.

Чья-то рука сомкнулась на запястье Джоли, крепко обхватив его. Другая ловко вынула нож из ее неуклюжих пальцев и положила на стойку.

– Пойдемте, – на удивление спокойно сказал Габриэль.

Все вокруг выходили на улицу, снимая фартуки и белые куртки. Время обеда закончилось, и ресторан закрывался до половины восьмого. Значит, у команды был перерыв до половины шестого. Ног не чуя под собой, Джоли последовала за Габриэлем в его офис, который был меньше старого офиса ее отца, но с таким же большим застекленным окном, которое позволяло видеть, что происходит в кухнях, не заходя в них.

Она ожидала услышать приглушенный рев или, по крайней мере, получить взбучку, но Габриэль улыбнулся. Сердце Джоли заискрилось от странного удовольствия. Неужели она прошла испытание? И теперь может стать petit commis? Погоди-ка, она же вовсе не хочет, чтобы ее взяли выполнять подсобную работу в его кухне. Эта мечта умерла в первый же час разделки грейпфрутов. Такую работу Джоли, конечно, описывала в своих книгах, но не была обязана выполнять ее тринадцать часов в день. Это было бы невыносимо. Она попыталась освободить завязки фартука и обнаружила, что ее пальцы стали слишком неловкими, чтобы развязать узел. Да их еще и жгло.

– Думаю, вы согласитесь, что из этого ничего не выйдет, – мягко сказал Габриэль.

Джоли испытала нелепое разочарование из-за того, что провалилась на экзамене. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Она дернула дурацкий узел и с удивлением почувствовала жжение в носу, такое же сильное, как и в пальцах. Ладно, все это безумие какое-то. Может быть, она просто немного на взводе из-за того, что на нее навалилось столько всего: выход книги, инсульт отца, уведомление об иске, а вдобавок ко всему сегодня она была нанята и меньше чем через три часа уволена одним из величайших в мире шеф-поваров.

– Tenez[23].

Сильные пальцы отодвинули ее руку в сторону и ловко справились с узлом.

Джоли не следовало бы даже думать о том, как ей хочется, чтобы он так же умело снял с нее еще какую-нибудь деталь гардероба. Напряжение волной пронеслось по ее телу и внезапно перешло в желание, чтобы он продолжал раздевать ее.

Габриэль аккуратно сложил фартук и положил его на стол.

– Но я хотел бы знать… – tiens[24].

Ее мозг смутно отметил переход от