Француженки не играют по правилам - [82]

Ее отец тоже не думал, что это много значит. И был одним из немногих, кто точно знал, что ее диплом не куплен в открытую.

Люк охватил ладонями ее лицо и долго изучал его.

– Знаешь, Саммер, насколько ты испорчена? Если бы я о себе говорил так, как ты о себе, то спал бы под мостом. А это просто роскошь, как ты проводишь жизнь, обвиняя себя, и все равно спишь в таком номере, как этот. Лучше перестань.

Перестать спать в люксе или перестать винить себя? Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Я пыталась, – пробормотала она, имея в виду и то и другое. – На острове у меня не было этих проблем.

Ни роскошных номеров, ни заниженного мнения о себе. Хотя, возможно, на острове ее самоуважение тоже оставалось уязвимым, просто никто не нападал на него.

Его брови сошлись, а руки крепче сжали ее щеки.

– Ты была счастлива там.

Ее улыбка расцвела.

– Очень счастлива.

Его лицо напряглось.

– Ты очень много работала в университете и достигла чего-то довольно значительного, а потом решила, что оно не имеет значения, отправилась в круиз и сбежала с корабля на далекий остров. Ты повела себя как девочка, которую выпустили из монастыря на карнавал. Впрочем, я уверен, что не ты первая, у кого после окончания университета за год было три романа. А через год было нападение с насилием, и от твоего незамысловатого рая остались руины, но ты все равно предпочла не возвращаться домой, а переехать на другой остров. И вообще перестала ходить на свидания. Три года! А потом ты вошла в наш отель и прямиком направилась ко мне.

– Знаешь, я и вправду просто хотела, чтобы кто-нибудь проводил меня в номер, – попыталась оправдаться Саммер.

В быстрой улыбке обнажились края его зубов.

– В том холле стояли три настоящих посыльных, Саммер. В униформе, как положено. Я уверен, что по меньшей мере два из них ухватились бы за твое предложение яхты.

– О? – Она постаралась изобразить интерес. – И кто же?

Люк долго смотрел на нее и молчал.

– Знаешь, Саммер, у меня перед тобой одно преимущество. Я точно знаю, что всего в моей жизни я достиг сам. Поэтому я нисколько не сомневаюсь в самом себе. И тебе не надо бы так тщательно проверять меня. Я все равно выдержу любое испытание.

Она закуталась плотнее в купальный халат и внимательно взглянула на него, восторгаясь и завидуя такой полной уверенности в себе, такой убежденности. Ей захотелось, чтобы не купальный халат, а уверенность Люка укутывала ее.

Он отвел назад клок ее спутавшихся волос, пропуская его между пальцев, играя с его текстурой и удерживая все естество Саммер одним этим нежным потягиванием и движением по ее голове.

– Скажи мне, Саммер, – сказал он очень спокойно. – Почему ты так боишься, что я поймаю тебя в ловушку? Никто никогда меня не боялся.

Он и понятия не имел, каких трудов ей стоило удержаться, чтобы не отдаться ему полностью.

– Не знаю.

Я с самого сначала знала, что ты можешь меня поймать. И мне хочется, чтобы ты удерживал меня. И никогда бы не отпускал. Но я хочу иметь возможность сбежать, пока ты меня еще не сокрушил, что было бы ужасно.

В этом не было смысла.

Как можно одновременно сильно хотеть и отчаянно бояться одного и того же?

Саммер усмехнулась:

– Возможно, потому, что никто до тебя не был таким великолепным? – Или таким сильным. Или непоколебимым и держащим себя в руках. Или полным той скрытой страсти, которую она стремилась освободить. – Все равно я уеду отсюда в апреле, значит, просто преувеличиваю насчет того, что меня поймали в ловушку.

Она врала еще хуже, чем обычно.

В его лице опять что-то вспыхнуло. Что произошло с его железной броней? Она пропустила еще один удар?

– Посмотрим, – сказал он.

– Что?

– Насколько ты преувеличиваешь. Хотя словам «поймали в ловушку» я предпочел бы другие. – Он подвернул волосы позади ее уха. – Например, «держат в объятиях».

Искра летела по ветру и была поймана сильными руками, которые закрылись вокруг нее, образуя теплую пещеру.

Раздался стук в дверь, и в мгновение ока Люк запахнул ее халат и распутал волосы. Официант вкатил тележку с viennoiseries[126].

– Ты уверен, что они выживут без тебя? – спросила Саммер, когда официант ушел.

Она неловко сидела на краю кровати, и когда разломила булочку, золотые блестки рассыпались по ее халату, а дразнящий аромат наполнил комнату.

– Думаю, за пять лет упорного труда я заработал право один раз опоздать. – Под его прохладной непринужденностью нарастала напряженность, будто натягивалась пружина. Он попытался оставаться на месте, но его энергия не знала, куда себя деть. – Мне нужен такой график, чтобы у меня были свободные вечера. Немедленно. Начиная с этой недели. Да и су-шефам будет полезно почаще нести полную ответственность, а мне, наверное, тоже пойдет на пользу, если я не буду все время смотреть им через плечо. – Люк слегка поморщился, представив себе возможные результаты, закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Так будет лучше для всех. Я даже хочу обсудить с Гюго и Аленом возможность не открывать ресторан по воскресеньям и понедельникам. Ни один другой трехзвездочный ресторан не работает семь дней в неделю.

Неужели он сделает это ради нее? Она никогда в жизни не посмела бы просить его об этом. Все это было столь неожиданно, но у Саммер вспыхнула надежда. А Люк продолжал: