Франция в XI – начале XIII века. Общество. Власть. Культура - [21]

То же чувство ревностного благочестия заставляло Людовика IX сурово карать за богохульство. Провинившийся в богохульстве подвергался выставлению у позорного столба и штрафу. Эти наказания не удовлетворяли совести короля, который хотел бы их усилить. Жуанвиль рассказывает, что король сам придумывал более строгие наказания — так ненавистно было ему богохульство. «Я видел, — говорит он, — как он велел повесить в Цезарее одного ювелира, который был одет в портки и рубаху и у которого вокруг шеи были обмотаны кишки и внутренности свиньи в таком изобилии, что они доходили ему до носа, и я слышал, что после моего возвращения из-за моря он велел выжечь нос и губы одному из жителей Парижа посредством круглого куска железа, снабженного посередине щеткой и специально изготовленного для этой цели». Но это были отдельные случаи. Людовик Святой видел, что общественное мнение не следует за ним по этому пути. Сами епископы, к которым он однажды обратился за советом, желая с их помощью установить более строгие меры против богохульства, обнаружили мало сочувствия его мысли, «и он был так потрясен этой холодностью, что с ним сделалась сильная лихорадка», — рассказывает Роберт Сорбоннский. Такова темная сторона личности Людовика IX, преданного наивному фанатизму, какой господствовал в первую половину Средних веков, и всегда готового принести человеческие интересы в жертву «делу, угодному Богу».

Однако то обстоятельство, что не все современники святого короля разделяли его религиозную ревность и что лишь немногие одобряли его крестовые походы, не имеет большого значения. Это не уменьшало обаяния его личности, и огромная популярность, которой он пользовался при жизни и еще более после смерти, свидетельствует о проницательности общественного мнения. Ни один государь не принес больше пользы монархии, чем Людовик IX, потому что, неуклонно продолжая дело политического и социального преобразования Франции, начатое его предшественниками, он вместе с тем узаконил его в глазах всех своей любовью к справедливости и освятил своими добродетелями. Находясь между правлением Филиппа Августа, сурового основателя королевского могущества, и правлением Филиппа Красивого, который насильственно напряг пружины монархической власти и сделал ее до такой степени абсолютной, что возбудил против нее ненависть французского общества, — царствование Людовика Святого осталось в памяти народа, забывшего о тяжких временах Регентства, эпохой мира, социального прогресса и полного благоденствия. Один из биографов Людовика Святого, говоря об его смерти, замечает: «Северные и южные области Франции, погруженные во всеобщую скорбь, впервые испытали горечь национального траура. Северные труверы и последние трубадуры Прованса немедленно переложили народную скорбь в песни. Ремон Госельм Безьерский, Астор д’Орлак и Дасполь на своем языке прославляли короля Франции. Анонимный автор “Плача по королю Людовику” (Regres du roy Louis) в трогательной форме выразил скорбь простого народа северных областей, который утратил в Людовике IX живое воплощение правосудия и Промысла Божья. “Я говорю, что право умерло и законность исчезла, / Раз умер добрый король, святой человек. / К кому воззовет теперь простой человек, / Когда умер добрый король, так любивший его?”»[3]

Освобождение городов

Судьба древних римских городов. Образование новых городских центров. Положение городов до XI в. Первые объединения городских жителей.

Судьба древних римских городов. История городов и городской культуры в течение первого периода Средних веков мало известна; пожалуй, правильнее было бы сказать, что мы совсем не знаем ее. Скудные документы, дошедшие до нас от той эпохи, знакомят лишь с великими перипетиями политической истории, с жизнью королей и некоторых видных личностей, но о судьбах народов, безыменных масс, мы встречаем в них лишь немногие неопределенные упоминания. Однако, несмотря на недостаток точных документальных известий, мы попытаемся уяснить, хотя бы в общих чертах, какова была судьба городских поселений и каково было положение отдельных личностей, из которых они состояли.

Средние века унаследовали от Римской империи довольно большое число городов: самыми важными по количеству населения, богатству и значению были так называемые cites (civitates); их было в Древней Галлии около 112; остальные, так называемые castra, были простыми укрепленными местечками. Эти города, которые долго пользовались довольно большой автономией, имели муниципальные учреждения, но под давлением фискальной политики и насильственной централизации городская автономия пришла в полное расстройство уже в IV в., еще раньше, чем набеги варваров ускорили падение империи. Во время анархии, последовавшей за появлением варваров, этот строй окончательно рухнул, так как никто не был заинтересован в том, чтобы поддерживать его: римская муниципальная система исчезла.

Что сталось тогда с городами? В большинстве случаев из среды прочих городских жителей скоро выделилось одно лицо, приобретшее над всеми неоспоримое превосходство: это был епископ. Он сделался не только первым священнослужителем города, но и его сеньором. В конце VII в., а быть может, и раньше, Тур находился под властью своего епископа. Таким образом, большинство старых римских городов сделались в Средние века епископскими сеньориями; так было с Амьеном, Ланом, Бове и со многими другими.