Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды? - [115]

На набережных как раз тогда было свободное место. Это были книжные лотки месье, который ушел в мир иной 4–5 лет назад до момента событий, то есть в 1985 году. Мне надоело ждать, и мы с коллегами сломали замки и напросились на встречу к вдове покойного. Мы объяснили ей, что мне очень хотелось работать и мы с большим уважением отнесемся к его наследию.

Мы почистили лоток, выкинули то, что не спасти. Я был готов избавиться от всего, но коллеги предостерегли меня: «Смотри, тут еще много, что можно продать». Месье был специалистом в области литературы по авиации и железным дорогам. Мои знания в этой области были на нуле. Я потихоньку избавился от всего наследия. Мой лоток был местом встречи любителей военной авиации. Они приходили группами по 4–5 человек. Спрашивали мое мнение. Но я ничего не знал! И покупал литературу по этой теме лишь для заработка. Потихоньку я сменил выборку на то, что близко мне.

Тогда множество букинистов имели свою специализацию: от техники до эротики. Редко на все 100 %, но это был их костяк. Лишь около 15 человек имели четко обозначенную специализацию. Сегодня с этим еще сложнее. Из-за электронной торговли у нас все меньше клиентов».

Дежавю. Французы и их злобный и коварный враг, интернет. Где-то я уже это слышала. В то время как в Азии он помогает продавать все, даже любовь к поесть и поспать, французам Всемирная сеть мешает развивать бизнес.

«Да, было время, когда я продавал через интернет. Но приостановил. Надо мне снова за это взяться. Это хороший приработок. Хоть и другой подход. Так как у нас все меньше клиентов, мы обязаны это делать. Но это не моя цель, я люблю человеческий контакт и разговоры.

Вообще букинист может зарабатывать не только продажей книги, но и посредничеством. Например, когда он находит и перепродает редкое и дорогое издание книжному магазину или антиквару. У нас есть большая сеть знакомств. Я также хожу на специализированные выставки. Если я найду книги середины XVII века или XVIII века, я знаю, кому их предложить. Редкая книга порою не имеет цены. Самая дорогая книга, которую я продал, стоила 48 000 евро, это было в самом начале 2000-х, это были «Семь смертных грехов» Жана Жироду с иллюстрациями Марка Шагала 1927 года. Это была одна из первых книг, над которой он работал в качестве иллюстратора, 7 гравюр. Тираж был маленьким, всего лишь 500 экземпляров.

Книга была в плохом состоянии. Но я знал, что она будет стоить дорого. Тогда мы с коллегой отправились к камерному книжному продавцу. У них нет бутика, они продают книги в собственной квартире. У таких продавцов есть хорошая база данных международных клиентов. Тогда еще интернет не был так популярен. Я знал, что она может стоить дорого, но не знал, кому продать. Эту книгу мы купили в старом доме.

Тот продавец сказал мне: «Да, эта книга уйдет за хорошую сумму. Но она в очень плохом состоянии. Ее надо отдать в переплет в дом «Утрель», надо ждать 2 года. Переплет у него стоит 12 000 евро. Вам отдаю за 48 000, идет?» Этот мужчина все еще работает. У него в каталоге эта книга стоила 110 000 евро.

Представьте, что эту книгу я нашел в городке Савиньи-сюр-Орж в фургоне. Она была в загородном домике пожилой дочери одного художника. Ее отец был активным участником авангардистского движения «Кобра». Она отдала нам на откуп все, что было в фургоне, всего лишь за 500 евро.

Представьте себе, что в ее библиотеке были другие вещи, которые стоили в разы дороже в очень хорошем состоянии. Например, была книга Гоголя со 119 гравюрами Шагала. Сейчас такая книга может стоить… миллионы долларов.

Эх, тогда мы были молоды и не настояли на покупке. Если бы настояли, то мы бы купили эту книгу. Той даме было абсолютно все равно. Ее отец умирал. Те книги были подарками, которые он получил во время своей молодости и творческого взлета. Дама перестраивала дом и положила книги, полотна и литографии своего отца, Бента Линдстрома, в прачечную… Представьте, что в их салоне стояли скульптуры Бранкузи, на стенах висели полотна художников «Кобры». Все это стоило состояние! Она не понимала ни материальной, ни художественной стоимости этого наследия. Такие истории нечасто случаются в нашей жизни…»

Кристоф вздыхает и снова закуривает. Мы сидим внутри бистро. Ситуация любопытная, оно вроде как закрыто, но открыто для своих. Мы обсуждаем движение «Кобра», эротику Наполеоновской эпохи и книги, которые стоят как квартиры. Это похоже на Париж из лент авторского кино 70-х. Мой интерес к персонажу только начинает возрастать.

Справа от нас шумно что-то обсуждает группа завсегдатаев. Хозяин наливает бокалы за счет заведения. Я делаю глоток глинтвейна и спрашиваю Кристофа, по-прежнему ли он верен набережной Турнель?

«Да, напротив острова Сен-Луи. Каждый год по выслуге лет у нас есть возможность переехать ближе к Нотр-Дам. Мэрия отправляет нам список доступных мест. Если вы присмотритесь, букинисты в этом квартале продают безделицы и дешевые сувениры. Не будем злословить, ведь это легкий бизнес. Мы же не продаем сувениры. У нас нет туристов. Мы любим книги. Мы – настоящие букинисты.