Фракталы городской культуры - [33]
Общая «конструкция» проекта, собранная из 2400 фрагментов – субъективных презентаций телесного и ментального, культурного и социального, художественного и обыденного, – оказалась очень сложной (динамической, хаотической, мультифрактальной) и по форме, и по содержанию. Постамент в рамках проекта служил не столько пьедесталом, сколько сценой, танцполом, площадкой для видео– и фотосъемки и пленэра, трибуной, кафедрой проповедника или университетского профессора, мастерской, спортзалом, VIP-зоной ресторана, местом для пикника и личным повседневным пространством – всеми пространственными паттернами культуры.
Одной из главных структурных особенностей проекта «One & Other» является условность его как хронологически-семантического целого, в первую очередь, из-за его фрагментарности: 2400 сюжетов не связаны друг с другом ничем, кроме общего «заголовка» и общей рекурсивной «формулы». Структурно эта фрагментарность носит не мозаичный, а хаотически-«пиксельный» характер, при этом семантически фрагменты проекта составляют концептуальный фрактал. Равные в своих пространственно-временных характеристиках (60 минут; 1,7 x 4,5 м) и очень разные по жанрам и форматам представления занимали свое место в матрице проекта, без всякой интенции к образованию единой законченной «картины», как это происходит с мозаичным полотном. Кроме того, проект обладал принципиальной неохватностью, которая делала неизбежным семиотический эллипсис восприятия. Несмотря на то, что весь проект непрерывно транслировался в Интернете он-лайн (на специальном сайте проекта oneandother.com), и кроме того, выступление каждого участника было затем доступно в записи, вряд ли мог найтись человек, способный просмотреть целиком все 2400 часов презентаций. Любое суждение (в т. ч. и автора данной статьи) о проекте основано на некоторой более или менее представительной выборке, то есть проект «One & Other» редуцировался зрителем, художественной критикой и медиа-средой до своего рода «трейлера» или, другими словами, до фрактальной копии проекта.
Кроме того, на сайте проекта были размещены текстовые и визуальные саморепрезентации участников (часто абстрактные или метафорические), фотогалерея «Виртуальный постамент» (любой желающий мог наложить на фотографию пустого Постамента любое изображение), тематические видео-компиляции выступлений, тексты обсуждений в блоге, ссылки на фото-хостинг Flikr, на интернет-ресурсы участников. Таким образом, создавалась еще одна фрактальная копия проекта. Сейчас большая часть контента сайта oneandother.com сохранена в виде электронного архива библиотеки Британского музея[139].
«One & Other»: Физические и символические коннотации телесного
Согласно авторской установке, каждому участнику предлагалось быть на Постаменте самим собой, делать то, что он (а) обычно делает в своей жизни. Оставим в стороне вопрос эстетической значимости индивидуальных репрезентаций, заполнивших всю шкалу между социальным активизмом и арт-практиками, личным и общественным, трагическим и комическим, праздничным и повседневным, профессиональным искусством и кустарным ремесленничеством, – это отдельная тема, достойная глубокого анализа. В контексте нашего исследования более важно, что способ и форма самовыражения выступавших с самого начала были связаны с вопросом «кто я?», т. е. с проблемой идентичности. Независимо от собственных интенций человек, помещенный на Постамент, приобретает статус репрезентанта своей личности, сообщества, города, территории и т. д., а его «тело становится метафорой, символом»[140] и фрактальным паттерном коллективного социокультурного тела. Не случайно женщина средних лет по имени Lu (15.07., 9 p. m.) написала на своей страничке: «Мне нравится идея быть маленькой частью чего-то гораздо большего, составляющего целое. Я бы хотела сделать скульптуру уникальной личности из всех наших фотографий».
«One & Other»: Физические и символические коннотации телесного
Надо отметить, что значительное число выступавших на Постаменте соотносили себя с какой-либо национальной, государственной или территориальной общностью (т. е. выступали в качестве ее фрактальных репрезентантов) и соответственным образом оформляли свою презентацию: от этничности, представленной национальными костюмами (шотландские килты и волынки, платья с украинской вышивкой, одежда самурая и т. п.), до символической (флаги), иконической (фотографии) или индексальной (камни с побережья и т. п.) предметности, связанной с той или иной страной, районом или городом. При этом иногда национальная или субтерриториальная идентификация служила лишь некоторым лейтмотивом или бэкграундом для выхода в сферу личностно-повседневного, художественного или социокультурного. К примеру, презентация некой Cecilia_K (26.08., 5 a. m.) из Ливерпуля включала в себя приготовление особого мясного рагу с овощами, известного как scouse, что в английском разговорном языке означает также «ливерпулец». Но построение «стены» из консервных банок с надписью «100 % Scouse can of culture» (100 % ливерпульская консервная банка культуры
