Фракталы городской культуры - [35]
Геометрический фрактал «Постамент на Постаменте»
Примечательно, что смотря на случайность в распределении часов пребывания на Постаменте, в проекте явным образом проявилась культурная семантика размежевания общественного и личностного как дневного и ночного. Ночные презентации часто приобретали исповедальный характер, наполняясь порой глубинными, бессознательными образами, включая ночное безумие, смерть и самоубийство.
Сакральная граница дня и ночи – восход солнца – тоже нередко отмечалась особым образом, торжественной встречей утреннего света. Так, например, пребывание на Постаменте некого Тима Майера (20.08., 5 a. m.) началось еще в предрассветной темноте. «Ночная» часть его презентации была сосредоточена вокруг объемной конструкции, похожей на шкафчик из ткани на каркасе, подсвеченный снаружи прожекторами проекта, а изнутри небольшой лампой. На ткани в мозаичной технике был нарисован темный силуэт города, над которым разливалось желто-красное рассветное небо. На каждом фрагменте были написаны имена людей и организаций, которые занимают важное место в его жизни, которые ему интересны и которым он благодарен. На рассвете рядом с участником появился черный фанерный силуэт девочки, его дочери, которую он взял за руку, показывая восход солнца над Постаментом. Забегая вперед, отметим, что образ Другого, связанного с индивидуумом на постаменте фрактальными, рекурсивными связями, составлял важную часть проекта.
Пространство Постамента и его «окрестности» имели сложную вложенную структуру, образуя фрактальную конструкцию не только концептуально (каждая репрезентация участника проекта «One & Other» как представителя Британии была фрактальным паттерном «портрета Британии» в целом), но и на уровне материально воплощенной формы «Постамент на Постаменте». Чаще всего на Постаменте воспроизводилась собственно эмблема проекта – иконический образ Постамента с одинокой фигуркой – на футболке или плакате участника, так же одиноко стоящего на Постаменте. Были и более сложные материальные «итерации» – в виде статуэток из гипса и пластилина, рисунков и бумажных аппликаций и даже заварных чайников в форме постамента. А однажды Постамент стал частью фрактала Вселенной – моделью Млечного Пути (т. е. нашей галактики) в масштабе 1: 2.5 x 10>20, выполненной из темной, сверкающей «звездами» полупрозрачной ткани на гибком круговом каркасе. Вся эта конструкция крепилась к талии мужчины в черном трико, который таким образом находился внутри «галактики» и символизировал собой черную дыру (Gregor, 25.08., 12 a. m.).
А благодаря картинам, создававшимся во время пребывания художников на постаменте и изображавшим Трафальгарскую площадь с 4-м Постаментом, фрактальный характер приобретала и сама площадь.
Весьма неоднозначно конструировалось в проекте внешнее-внутреннее пространство. На Постаменте моделировалось как внутреннее – личное пространство (гостиная, кухня, кабинет и т. п.), так и внешнее – публичное пространство (уголок площади со скамейкой, ресторан, лекционный зал). По логике вещей, площадка Постамента являлась внутренней территорией, а все окружающее ее пространство – внешней. Однако очень часто Постамент оказывался внешним пространством для других замкнутых субпространств: палаток, домиков из пластика и картона, «крепостей» из ящиков, коробок и консервных банок, кабинок из ткани, вигвамов, мешков, саркофагов и т. д. Эти «постройки» и объекты не только отсылали к идее дома и защищенности или, наоборот, бездомности, но и служили метафорой скрытого содержания или пространства несвободы (одна из участниц провела свой час в коробке с надписью «escapethebox» (сбежать из коробки)).
Мир, стянутый в одну точку, спроецированный на крохотный лоскуток пространства, вмещал в себе все бинарные оппозиции бытия: Different perspectives (Разные перспективы); Hopes and fears (Надежды и страхи); Change and opportunity (Изменение и возможность); Journey and experience (Путешествие и впечатления); Inside and out (Внутри и снаружи); Past and future (Прошлое и будущее); Positives and negatives (Положительное и отрицательное); Identity and being (Идентичность и бытие); Reality and possibility (Реальность и возможность) (David, 13.07.2009, 9 a. m.).
Примечательно, что многие участники стремились преодолеть замкнутое пространство Постамента, наладив не только вербальную или виртуальную связь с «внешним» миром, но и предметно-материальную: в ход шли удочки, веревки, ленты, провода, шланги и даже теннисные мячи. При этом подъемные корзинки и «капсулы» невольно порождали коннотации, связанные с «кварталом прокаженных» или чумой в средневековом городе.
Одновременно – парадоксальным образом – внешние границы проекта значительно расширялись за счет включенного кибер-пространства. Траектории видения, проложенные проектом в реальном пространстве и в его виртуальной проекции, имеют уникальную конфигурацию странных петель обратной связи. Человек на Постаменте смотрел на Трафальгарскую площадь сверху вниз, с высоты пьедестала, а площадь – глазами гуляющих по ней – смотрела на человека на Постаменте снизу вверх, а Лондон и весь мир, в свою очередь, смотрел на «постаментщика» глазами веб-камер – и сверху вниз, и справа, и слева, и со всех других ракурсов, доступных недремлющему оку видеотехники.
