Фотограф - [12]

Новичков, особенно иностранцев, французские ученики встречали грубыми выходками и непристойными шутками. Старожилы могли насмерть засмеять выбранную жертву из робких новичков. До рукопашной дело доходило редко, но порой метко направленные словесные оскорбления ранят не меньше, а больше тумаков.

Алену тоже порядком доставалось – все считали его приезжим.

Ален свыкся с мыслью, что в любой компании он был самым некрасивым юношей. Однако среди учеников оказался уродец более колоритный. Это был Кевин, горбун из Америки. Казалось, он и думать забыл о своем недуге. Во всяком случае, он пил, шумел и озорничал не меньше других, если не больше. И даже, поговаривали, с успехом волочился за женщинами.

Поначалу над ним, как и над всеми неофитами, пытались подтрунивать – не очень чтобы безобидно. Но вскоре задиры поняли, что Кевин умеет пускать в ход кулаки, не задумываясь, бросается в драку и не робеет перед более сильным соперником, и его оставили в покое.

Один случай положил конец насмешкам над Аленом.

В скудном гардеробе Алена была одна единственная шляпа. То ли по укоренившейся привычке, то ли из боязни потерять такой ценный аксессуар, Ален натягивал ее низко на лоб. Это и стало предметом насмешек. Из-за выпуклых глаз его дразнили лягушкой, и кличка оказалась очень живучей.

– Эй, жаба! – как-то окликнул новичка Бернард. – Ты котелок так низко напялил, чтобы девушки не ослепли от твоей красоты? Сними, не стыдись! А то упустишь свое счастье!

Видя, что Ален не поддается на провокацию, Бернард поддел шляпу и отбросил ее своим опричникам. Пока Ален метнулся за ней в противоположный угол студии, шляпа перелетела обратно к Бернарду. Так она и летала как импровизированный мяч, под аккомпанемент насмешек:

– И зачем лягушке шляпа? Ты же, небось, после занятий домой на болото пойдешь, квакать! Привлекать к себе таких же омерзительных красоток!

Бернард угодил в самое больное место – Ален мечтал о знакомстве с девушкой, но безнадежно робел в их обществе.

От злобы, от обиды, от отчаяния он бросился на Бернарда. Если бы завязалась драка, исход был бы предрешен с первых секунд – Бернард, бесспорно, был сильнее Алена.

Но тут рядом с Аленом встал Кевин и еще один иностранец – серб Ташко, который без раздумий вставал на защиту слабых. Обе команды противников замерли, не решаясь первыми начать драку. В конце концов Бернард плюнул под ноги Алену и презрительно процедил сквозь зубы:

– Да кому он нужен?! Размазня!

Но его глаза горели такой жгучей ненавистью, что, казалось, могли испепелить противника на месте.

Алена с тех пор оставили в покое. Хотя первое время домой он возвращался либо с Кевином, либо в обществе Ташко, который жил в том же округе, что и Ален.

Ташко был постарше прочих ребят. Он уже прошел обучение в Вене, второй год учился в Париже и с нетерпением ожидал возвращения домой. Счастлив тот, кому хочется вернуться на родину!

Первые занятия несколько разочаровали Алена. Старшие студенты работали с живой моделью, а новичкам мэтр предложил изобразить гипсовый шар. Задание показалось Алену пустяшным. Мысленно хмыкнув, Ален принялся за работу. Но как он ни старался, у него получалось нечто, напоминающее кособокий блин. К нему подошел Ташко – и всего несколькими штрихами придал его творению объем и выпуклость. Только тогда Ален убедился, как же это нелегко – изобразить эффект светотени, правильно наложить рефлекс [13]– и смиренно подчинился учителю.

Следует заметить, не все ученики были столь же законопослушны – многие из слушателей не желали усваивать заповеди классической школы и предпочитали следовать собственным склонностям. Из них одни становилась гениями, а иные бросали обучение.

Ален был усидчивым учеником. И, не претендуя на Римскую премию [14] и участие в Парижском салоне [15], как минимум освоил ремесло.

Мэтр приветствовал копирование великих мастеров на ранних стадиях обучения. Но не единожды повторял: «Не смейте копировать фотографии! Иначе вы убьете в себе творца и навсегда останетесь дилетантом! С натуры, с натуры пишите!».

Ален запомнил эту фразу как молитву. И долго сопротивлялся соблазну копировать фотографии. Достаточно долго. Пока еще надеялся стать хорошим художником.

Как отличить хорошего художника от художника? Хороший художник продает то, что пишет, а художник пишет то, что можно продать. Очень немногие художники зарабатывали нормальные деньги еще при жизни. Художники же средней руки зарабатывали, чем придется: изготовлением рекламных вывесок для торговых заведений, афиш, иллюстраций в книгах и журналах, календарей, ресторанных меню, приглашений, визитных карточек. Эти занятия худо-бедно кормили художников и позволяли им приобрести небольшой запас самых необходимых красок.

Иные художники зарабатывал тем, что малевали портреты посетителей кафе и таверн. А часть отчаявшихся заявить о себе серьезной живописью облюбовали себе площадь Тертр на холмах Монмартра, чтобы заработать на туристах. Малюсенькая площадь могла вместить одновременно два-три десятка художников с их мольбертами.

В те времена туристов на Монмартре было не то чтобы очень много. И сам район, только недавно присоединенный к Парижу, не выглядел респектабельно: тихая деревенька с разъезженными дорогами, узенькими улочками и обветшалыми мельницами. Но зато здесь было самое дешевое жилье и прекрасный вид на Париж с любой точки холма. И недостатка в дешевых кафе не было. Вот вся нищая богема Парижа сюда и стекалась. Стекались те, кто все еще мечтал заявить о себе как о художнике, а не смириться с уделом ремесленника.